Александра Билевская - Трудно быть ведьмой

Женька была непреклонна.

– Никаких утаиваний! Пока речь шла только об изменах – ладно. Меньше знаешь – крепче спишь. Но квартира… ты даже не представляешь, что за путаница сейчас в жилищном законодательстве. Ты знаешь, например, что теперь можно оставить человека вообще без жилья? Выгнать на улицу. Между прочим, даже ребенка.

– Погоди! – прервала я. – Ты имеешь в виду, кто-то продал свою квартиру и остался ни с чем?

– Я имею в виду, муж развелся и выписал жену и ребенка, а другого жилья у них нет. Раньше так поступить было нельзя, а теперь – запросто.

Я напомнила:

– Но Лиза – собственница.

– Да, только я не в курсе всех юридических лазеек, – вздохнула Женька. – А Мухина наверняка в курсе. Может, мне ей что-нибудь приказать? Ты как считаешь?

Именно об этом я размышляла, ожидая подруг.

– Я считаю, начинать надо не с тебя, а с Лизы. Она снимет внутренний портрет Мухиной, и тогда хоть что-то прояснится. Формулировать приказ надо с умом. Хотелось бы, чтобы он был полезен нам, но при этом не слишком противоречил желаниям человека. Зачем тебе сильная отдача, правильно?

Женька кивнула.

– Это да, отдача даром не проходит. Хоть и чистишь потом организм, все равно плохо. Но если надо для Лизы – потерплю.

Я почувствовала, как теплеет у меня на сердце. Честное слово, мы ведь только что справились с куда более страшной напастью – ведьмой, пытавшейся нас заколдовать, а потом с ее непрошеными Дарами, от которых должны были умереть! Мы выжили, потому что помогли друг другу. Неужели нам не победить какого-то жалкого Эдика?

– Привет! – почти весело кивнула я подошедшей Лизе. – Сядь и слушай. Но учти – хорошего не узнаешь. Так что держи себя в руках.

Лиза выполнила указание буквально – она обхватила себя за плечи и крепко сжала. Зато не заплакала.

– Женщина, которую он любит, сейчас вон там? – тихо спросила она, едва я закончила. – Я хочу на нее посмотреть. Можно? Ведь что-то в ней, наверное, есть? Что-то, что ему по-настоящему надо.

– А разве он ее любит? – с деланой наивностью уточнила я. – Ты, кажется, уверяла, что любви в нем нет – разве что к себе. Я ошибаюсь?

– Нет любви, – согласилась Лиза. – Точно нет! Значит…

– Значит, их связывает не любовь, а выгода. Они что-то задумали.

Лицо подруги посветлело:

– То есть он мне не изменяет?

– Тьфу! – не выдержала Женька. – Какая тебе разница, дурочка, трахались они или нет? Важно, каковы их планы. Ты же сама говорила – Эдик притворяется любящим, чтобы чего-то от тебя добиться. Чего именно – вот главное!

– Но я не могу этого узнать, – объяснила Лиза. – Я не читаю мыслей, я вижу.

– Очень хорошо, – поспешила заверить я. – Сейчас ты на нее посмотришь и увидишь все, что надо. По моим расчетам, вон то окно на первом этаже. Если залезть на спинку скамейки, легко заглянуть. Только не забудь заглушку вытащить.

Лиза молча встала и, подойдя к нужному окну, взобралась на скамейку. Мы добросовестно наблюдали.

Слава богу, никто нашу подругу не заметил и не шуганул. Минут через пять она спустилась сама. Вид у нее был мрачный.

– Что? – поинтересовалась я. – Не томи!

– Думаю, она его по-настоящему любит, – грустно поведала Лиза, ероша себе волосы. – Нет, я не поручусь, что его , – это можно определить, только когда они вместе. Но кого-то она любит очень сильно. Она не очень хороший человек. Наверное, совсем нехороший. Она никому не верит. Ей кажется, кругом одни враги, а с врагами не церемонятся. Она всеми силами добивается своего, а на людей ей плевать. У нее все получается – она умная. Талантов никаких, а ум большой. Но это неважно, понимаете? Ее любовь светится так сильно… она затмевает все. Она думает только об одном – об этом человеке. Ей хочется все время быть с ним. Ей больно от того, что его рядом нет. Господи, как она его любит! Я сама так любила Эдика когда-то. Ровно так.

– А сейчас? – перебила Женька.

Лиза отрицательно покачала головой:

– Нет. Любовь не может долго гореть с таким накалом, этого просто не выдержишь. А теперь, когда я вижу Эдика насквозь… даже не знаю, люблю я его или это только привычка. Не знаю. Мне жалко Мухину. Очень жалко.

– Себя лучше пожалей, – посоветовала Женька.

Я принялась рассуждать вслух.

– Сперва я думала так: Лиза изучит характер Мухиной, и мы поймем, какой приказ не очень противоречит ее желаниям. Например, если она любит лесть, я наговорю ей комплементов, подкрепив их нужной дозой наведенной любви, а Женька велит ей быть со мною откровенной. Тут-то я и спрошу, что они с Эдиком замышляют. Но, похоже, мой план не годится.

– Она не любит лести, – твердо произнесла Лиза, – потому что ей не верит. В глубине души она понимает, что плохая, и убеждена, что искренне хвалить ее невозможно. С наведенной любовью тоже сложно. То, что в ней способно любить, уже отдано и горит. Все, кроме одного человека, – враги. Полюбить врага непросто. Даже твоего Дара может оказаться недостаточно.

– А если и получится, – огорченно прокомментировала я, – то без толку. Предположим, Мухина признается в том, что она любовница Эдика и хочет помочь ему разменять квартиру. Поскольку признание будет противоречить ее желаниям, едва мы уйдем, она пожалеет о своей откровенности. Что она в этом случае предпримет? Составит новый план, еще гаже предыдущего, и осуществит его как можно быстрее. Она умная, беспринципная и профессиональная, а мы – неопытные ведьмы. Не стоит, словно глупые бараны, долбить головой ворота. Надо действовать иначе.

– А как иначе? – жадно спросила Женька.

– Через Эдика, – неожиданно ответила Лиза. – Он слабее Мухиной в сто раз. Сравнив, я это точно вижу. И еще он обожает лесть. Он искренне считает себя очень хорошим и уверен, что все должны его любить. Когда кто-то не любит, ему не по себе. Например, вы его не любите, а он бы хотел, чтобы любили и хвалили. Ты, Вика, вчера легко могла навести на него любовь. А если б еще говорила ему комплименты, то и отдачи бы почти не было. Любовь, конечно, получилась бы слабенькой, но ее хватило бы, чтобы он захотел тебе похвастаться. Я видела, он страшно гордится, что задумал против меня что-то хитрое. Мне он похвастаться не может, а тебе, да еще если Женька ему это прикажет… он ведь уважает тебя в душе, и ему кажется неправильным, что меня ты ценишь, а его нет. Его вообще раздражает наша дружба, ему в нее не верится. Он с охотой расскажет тебе, какой он умный… это будет скорее реализация его внутренних желаний, чем настоящий приказ…

Женька уже вставала со скамейки:

– Так чего мы сидим? По коням!

Ехать до дома было пять минут.

Лизу мы отправили ко мне. Она свое дело сделала, увидела, что у Эдика внутри, а дальше ее присутствие могло только повредить.