Алексей Пехов - Ветер и искры (сборник)

Два бросившихся на незнакомца покойника позволили Луку перейти в контратаку. Он отпрыгнул влево и вперед, развернулся, что есть сил саданул прыгнувшего следом за ним мертвеца по башке, но промазал и повалил того на землю, разнеся ему ключицу и грудину. Рванул топор на себя, крутанулся, снося голову еще одному все-таки умудрившемуся подобраться сзади трупу. Вновь развернулся, обрушил град ударов на поднимавшегося с земли зомби. Противно треснула лопнувшая голова, оживленный магией некроманта труп дернулся и обмяк.

– Получили?! Лопни твоя жаба! – победно сплюнул стражник.

И только теперь солдат вспомнил о спасителе. Тот как раз закончил разбираться с «неприятностями» и вытирал клинок.

Лук не ошибся. Этот парень, действительно, оказался набаторцем. Из-за надвинутого на лицо капюшона было непонятно, как он выглядит. Человек закончил вытирать меч, пнул обезглавленное тело и пошел к солдату. Тот угрожающе взмахнул топором.

– Сдурел? – спросил незнакомец.

– Слушай, – просипел запыхавшийся за время боя Лук. – Я тебе благодарен за помощь, но здесь наши дорожки расходятся. Ты туда, я туда и забудем о нашей встрече.

– Последние мозги со страху потерял? – участливо поинтересовался союзничек и снял капюшон.

Лук так и остался с раскрытым ртом. Эту физиономию он узнал. Сухое скуластое лицо, орлиный нос, рыжие висячие усы и волосы точно такого же цвета, собранные в короткую толстую косу. Га-нор сын Ирбиса, пропавший в горах с отрядом Да-тура. Тот самый северянин, которому Лук проиграл в кости деньги.

– Не верю, – пробормотал солдат.

– Хочешь сказать, что я вернулся с того света и решил потребовать с тебя должок? – устало усмехнулся Га-нор.

– Если ты и покойник, то гораздо хуже этих тварей. Они хотя бы денег не просили.

– Да. Зато были бы счастливы сожрать твое сердце.

От подобной перспективы солдата передернуло.

– Как ты здесь оказался?

Га-нор не ответил, он повернул голову в ту сторону, откуда пришел, напряженно вслушиваясь в шум дождя. Лук поступил точно так же, но, в отличие от северянина, ничего подозрительного не услышал и поэтому осмелился задать вопрос:

– Что такое?

– Заткнись, – коротко бросил сын Ирбиса.

В сумерках лицо его заострилось, под глазами легли тяжелые тени, и он сам стал напоминать мертвеца. Лук невольно поежился. Прошла минка, началась другая. Дождь припустил еще сильнее, хотя это и казалось совершенно невозможным. У Лука не было плаща, и он давно промок, а Га-нор все еще всматривался в темноту и нюхал воздух. Лук тоже решил попробовать, но почувствовал лишь исходящий от мертвых тел смрад.

– Да в чем дело, лопни твоя жаба?

– Уходим.

– Что?!

– Уходим, и быстро.

– Но…

Сын Ирбиса зло сверкнул глазами:

– Я не собираюсь с тобой торговаться. Или ты идешь за мной, или остаешься встречать гостей.

Луку понадобилась уна, чтобы понять, о каких «гостях» идет речь. О тех самых, с зелеными глазами.

– Я иду с тобой, – поспешно сказал он и испуганно оглянулся по сторонам, ожидая, что вот-вот из-за густых елей выпрыгнут тощие темные силуэты.

– Пойду быстро. Надо сбить их со следа. Смотри под ноги. Не отставай.

Лук судорожно кивнул и, оглянувшись в последний раз, поспешил за северянином.

Несмотря на отсыревшие дрова, костер удалось разжечь без труда. Пламя трещало и плевалось искрами, густой дым уходил в дыру в крыше. А это сейчас самое главное. Лук замерз, как собака, и только теперь у него появилась возможность согреться и высушить одежду.

Полночи они бежали по темному лесу. Спускались со склона, вновь забирались, шли по хребту очередной горки и опять спускались. Затем долго брели вверх по течению по руслу ледяного ручья. Трижды Лук поскальзывался на мокрых камнях и, ругаясь, падал в воду, и трижды крепкие руки северянина вытаскивали его за шкирку, ставя на ноги.

Сын Ирбиса превзошел даже непревзойденного капитана-покойника из башни Льда. Тот и то никогда не гонял подчиненных через подобную полосу препятствий. Лук устал: ноги болели ужасно; дышалось с трудом; топор казался невыносимо тяжелым; хотелось рухнуть и послать все в зад жабе, а еще лучше – божку северян. Но он этого не делал. Его подгонял страх. И поэтому уставший солдат упорно шел за Га-нором.

Тот почти не разговаривал, постоянно менял направление, вилял меж балок и ручьев, выписывал петли вокруг деревьев, часто останавливался, вслушивался, нюхал воздух и продолжал путь. В какой-то момент Луку показалось, что они ходят по кругу. Наконец, в тот момент, когда солдату уже стало все равно – сожрут его мертвецы или нет, они пришли.

В роще старых чинар, среди высоких кустов ежевики, стояла избушка охотников – леснянка. Древняя, заросшая мхом и чагами, с частично провалившейся крышей, выбитыми окнами и ненадежной дверью. Внутри пахло гнилым деревом, сыростью и пометом диких животных. Пол нещадно скрипел, в маленькой печке было мышиное гнездо. Как видно, это место давно никто не посещал.

Лук не понял, знал ли об этом убежище Га-нор, или они наткнулись на него случайно. Но спрашивать вопреки обыкновению не стал, посчитав, что ночевать здесь гораздо лучше, чем под дождем.

Следопыт так и не произнес ни слова. Молча разжег огонь, разобрав поленницу отсыревших дров, лежавших в углу. Затем закрыл глаза и, казалось, уснул. Солдат поколебался, но с расспросами лезть не решился. Тихо встал и попытался закрыть дверь.

Засов отсутствовал. Так что стражник приспособил для этого кусок ствола молодого деревца. Ненадежно. Гнилые доски не выдержат даже двух хороших ударов. Лук это понимал, но с хоть так закрытой дверью чувствовал себя гораздо спокойнее. Во всяком случае, если сюда попытаются ворваться, то он об этом узнает загодя, а не в тот момент, когда враги окажутся внутри.

Оставались еще и окна. Он быстро изучил их. Маленькие. Лук через такие бы не пролез, но кто-нибудь достаточно худой – запросто. Ни хороших досок, ни гвоздей, ни молотка здесь не было. Оставалось уповать, что все противники будут большими и толстыми.

– Что произошло у Врат?

Неожиданно прозвучавший голос Га-нора заставил Лука подпрыгнуть:

– Лопни твоя жаба! Ты меня до смерти доведешь!

– Все будем у Уга.

– Это ты будешь у Уга, а я еще собираюсь пожить, – пробурчал Лук, проверяя сохнувшую одежду, и присел к огню. – У тебя пожрать ничего нет? Я сутки без еды.

Северянин порылся в мешке, который взял из седельной сумки набаторской лошади. На свет появился сахар, луковица, немного сыра и четвертушка подсохшего ржаного хлеба. У Лука заурчало в животе.

– Надеюсь, ты в состоянии есть и рассказывать? – поинтересовался Га-нор, разрезая кинжалом лук.

Его товарищ кивнул и, принявшись за еду, начал рассказ. Сын Ирбиса слушал. Все произошедшее было куда хуже, чем он думал. В дело вступили Проклятые! Корь, именем которой его пугали еще в детстве. И, наверное, не только она. Сколько их? Шесть или восемь? Проклятые способны доставить гораздо больше неприятностей, чем все остальные. Если, конечно, Лук по своему обыкновению не врет. А он явно не врал.