Ник Перумов - Молодой маг Хедин

– Отчего ж тогда не уничтожить эту «твердыню зла»? – усмехнулся Старый Хрофт. Он не сомневался, что молодой маг заговорит про равновесие. И не ошибся.

– Великие весы не потерпят исчезновения одного из первоначал, к сожалению. Нам приходится терпеть тьму, но злу мы противостоять можем. И всё живое, смертные и бессмертные, люди и эльфы, гномы и драконы, кобольды и демоны, коим нет числа, – все мы принимаем одну из сторон. Их только две, как лишь две стороны есть у Великого Предела.

– Две стороны вашего предела? И это всё? Больше ничего? В огромном мире?

– Да, – кивнул маг. – Это так. Много цветов, но всё сводится к двум. Белому и чёрному. Великие противоположности, жизнь и смерть. День и ночь. И так далее, почтенный Хрофт, и так далее.

– Зачем тебе тогда мои знания, маг? Тем более что ты не уверен, откуда они взялись. Да полноте, ты ведь небось и не знаешь, кто я таков?

– В мире множество тайн, – напустил на себя вид бывалого знатока Истинный Маг. – Некоторые надо разгадать во что бы то ни стало, некоторые могут подождать. Не стану терзать тебя ненужным любопытством, достойный Хрофт.

– Что ж, и на том спасибо, – буркнул Отец Дружин.

– Я заходил на сторону Тьмы, оставаясь верен Свету, – напыщенно продолжал молодой маг.

– Кому ты там верен, мне неважно, – Старый Хрофт взглянул на прямого, выпятившего грудь чародея, так и застывшего подле двери. – А важно то, что станется с того, коль я поделюсь с тобою тем, что знаю.

– Что станется? – не понял маг.

– С тобой. С твоим Поколением. С другими. Или ты собираешься просто упрятать всё, что удастся узнать, под спуд?

– Под спуд? О, нет, конечно. Великий Предел не неподвижен и не неизменен, он вечно колеблется, приводя к равновесию силы. Нужны самые разные заклятия, и потому…

– То есть примерно как кузнецу нужны инструменты, – усмехнулся Старый Хрофт. Он знал ответ.

– Можно сказать и так, – пожал плечами молодой маг. – Но главное – в преумножении магии, в расширении границы познанного. Могущество наше…

– Чьё? – жёстко перебил Отец Дружин. – Истинных Магов? Молодых Богов? Кого-то ещё?

– Всеобщее, – не моргнул глазом Хедин. – Всеобщее могущество всех, кто живёт в Упорядоченном.

– Так не бывает, – тяжело сказало Хрофт. – «Все» не могут оказаться «могущественны». Есть сильные и слабые. Есть властолюбцы и есть те, что превыше всего ставят скромность. Есть алчные и ненасытные – и те, кто едва ускользает от цепких лап голода и холода. Что ты имеешь в виду, Истинный? Кому будет прок с твоих заклинаний?

– Говорю же, всем! Так или иначе, но всем. Могущество Великого Предела служит благу всего живого. Быть может, не моментально, не каждому в единый миг, но…

– В том-то и дело. Не моментально и не каждому. А когда-нибудь потом.

Истинный Маг пожал плечами.

– Только солнца светят всем одинаково. Но даже и они где-то благословение, а где-то проклятие.

– А Великий Предел, значит, нет?

– Великий Предел нет.

– Ты не сможешь это доказать, маг.

– Разве нужно доказывать, что свет отличается от тьмы, а красное – скажем, от синего или зелёного?

– Ложные сравнения могут увести очень далеко. Цвета есть цвета, а магия есть магия. Ты не убедил меня, что я должен чем-то с тобой делиться. И лучше б тебе, чародей, убраться восвояси.

Лицо Истинного Мага закаменело, взгляд потяжелел.

– Хрофт. Я знаю, ты могущественен, но сила твоя лежит под спудом. Отчего так? Отчего ты позволяешь ей гнить в бездеятельности?

– Это моя сила, и я делаю с ней всё, что пожелаю. К тому же она не мука и не мясо, не протухнет, и в ней не заведутся черви. Опять фальшивые сравнения, маг.

– Неправда, почтенный Хрофт. Не используя магию, ты теряешь сродство к ней, мало-помалу, медленно и постепенно. Капля точит камень, червь прогрызает крепчайшее железное дерево, и магия от небрежения тоже начинает слабеть. Заклятия, ранее удававшиеся играючи, становятся всё более трудными, а потом и совсем отказывают. Те же, что по-прежнему подчиняются тебе, слабеют, сколько бы сил и мощи ты в них ни вкладывал. Разве не так, почтенный Хрофт? Ты знаешь, я не лгу.

– Я не хочу с тобой спорить, упрямый и невежливый маг. В любом случае это моя сила, повторяю. Тебе нет до неё никакого дела, и у тебя нет власти надо мной.

Казалось, Хедин сейчас кинется на Старого Хрофта с кулаками.

(Комментарий Хедина: полная чепуха. Бедному Отцу Дружин очень хотелось так думать. На самом деле я оставался холоден – но почтителен, настойчив – но не навязчив, убедителен – но не фанатичен. И разговор шёл именно туда, куда мне требовалось. Более того, истинное мое ученичество у Хрофта началось много позже, когда я уже знал, кто он такой.)

– Конечно, досточтимый Хрофт. У меня нет власти над тобой, но и у тебя нет власти надо мной.

– Уж не хочешь ли ты сказать, маг, что способен меня принудить? – усмехнулся Отец Дружин.

(Комментарий Хедина: именно это я тогда и проделал, однако совсем не тем способом, что почудился Отцу Дружин.)

– Нет-нет, что за ненужные подозрения? – тотчас принялся извиняться Истинный. – Никто не может тебя ни к чему принудить, достойный Хрофт, иначе ты бы уже давно…

– Я бы давно что?

– Пребывал бы в числе подручных Молодых Богов, конечно же! Что же ещё? – искренне изумился Хедин.

(Комментарий Хедина: искренне. О да.)

– Запомни, маг, – процедил Отец Дружин сквозь зубы, – я никогда не был ничьим подручным. И не буду. Вот и всё, что я могу тебе сказать. А теперь уходи. Не трать время даром.

Однако маг никуда не ушёл. Не спрашивая более разрешения, вежливо поклонившись хозяину, шагнул к лавке и сел.

– Досточтимый Хрофт. Да, тебя никто не может ни к чему принудить. Я такого и вообразить бы не смог. Но рассуди сам – то, к чему не сможем подобрать ключи ни ты, ни я по отдельности, быть может, покорится нам двоим?

– О чём твои речи? – хрипло рассмеялся Отец Дружин. – Что именно должно нам «покориться» и зачем, собственно, мне его покорять?

– А зачем ты раньше жил, почтенный Хрофт? Зачем дышал, зачем билось твоё сердце? И зачем ты живёшь теперь? Ты прозябаешь в безвестности, твоя сила – под спудом. Да-да, я помню твои слова – это твоя сила, и ты сделаешь с ней, что захочешь. Всё верно. Но прости мою настойчивость – для чего? Ты живешь один-одинёшенек в этих диких краях, рядом с тобой никого, ни супруги, ни друга, ни детей. В чём смысл, досточтимый? Сколько ещё веков ты станешь куковать вот так, подобно столетнему дубу? Но дуб каждый год роняет жёлуди, он ждёт новой поросли. А чего ждёшь ты? Полно, сильномогучий. Не сдвинувшись с места, ничего не добьёшься. Сия истина расхожа, в ней нет ничего нового. Но ты…

– Тебе, я вижу, очень надо, чтобы я таки поделился с тобой, чем знаю, – досадливо прервал говорливого мага Хрофт.