Александр Прозоров - Меч Эдриджуна

– Проверяем. Мсье Батиас, попытайтесь уничтожить кость.

Плечистый парень из братства троллей поднялся со своего места и взмахнул палочкой:

– Мартилло!!! – и в тот же миг от палочки по его руке скользнула волна пламени, обняла тело, обратив ученика в огромный факел, выросла до потолка, жадно взревев.

– Тхар-ри!!! – взмахнул палочкой профессор, и пламя исчезло столь же стремительно, как и возникло. – Вы целы, мсье Батиас?

– А-а-а? – молодой человек в растерянности рассматривал свои руки.

– Ступайте в лечебницу, – распорядился преподаватель. – Пусть Эшнун Ниназович сам решит, нужна ли вам помощь. Он разбирается в этом куда лучше нас обоих. Мы же пока подведем итог. Как видим, косточка цела, амулет свое предназначение выполнил. Посему двумя баллами мы мсье Кро все-таки наградим. Однако сработал оберег вовсе не так, как мы ожидали. В чем заключается ошибка изготовления?

Анита Горамник вытянула руку, вскочила:

– Нисходящий амулет не наполняется силой, а Битали ее излучал, когда формировал стабильность. На пентаграмме не нанесено никаких рун, и потому она излучает главную свою функцию знака бесконечного холода. Перевернутая пентаграмма дает эффект, обратный основному… Все вместе дало противоположное нужному воздействие. Вместо пассивного рассеивающего оберега получился активный боевой огненный амулет.

– Вот это уже ответ на пять баллов! – одобрил Карл Пепелет. – Ступайте на место, мсье Кро. Ваши успехи позорно не соответствуют вашей заинтересованности.

– Получил, гусар? – обрадовался Арно Дожар. – Тупой серв!

Битали остановился, но ответить не успел – Анита громко спросила:

– А что это было за заклинание, профессор Пепелет? Которым вы Родриго потушили?

– Тхарри? – Преподаватель качнул палочкой, и у Битали перехватило дыхание, а все тело заледенело. Не в переносном смысле, а в прямом: даже одежда покрылась инеем. – Оно не гасящее, а охлаждающее. Одноопорное, безымпульсное. Произно́сите данное слово и на протяжении всего выдоха дополняете образом, эмоцией, ощущением холода. Тхарри…

На этот раз инеем покрылась одежда графского отпрыска.

– Мсье Кро и Дожар! Надеюсь, вы достаточно остыли? Желание затевать ссору пропало или еще нет? Данное заклинание достаточно простое, и на пятом курсе тратить время на его изучение нет никакого смысла. Освоите его самостоятельно в свободное время. Однако вернемся к амулетам. Так как нам создать амулет, не напитанный силой?

– Заговорить!

– Один балл, мсье Сенусерт! – вытянул палочку в сторону недоморфа профессор. – Просто заговорить. Полагаю, всем вам хочется закричать: «Но это будет уже не магия, это банальное колдовство, природное чародейство!» Да, мадемуазель и мсье, так оно и есть. Нисходящие амулеты относятся к природному колдовству, а восходящие – к интеллектуальной магии. Но это уже тема будущих занятий. На сем урок закончен, можете идти.

Профессор Пепелет наказал Битали от души – двигаться юноша смог только к концу обеда, а отогрелся лишь на уроке истории. Как ни смешно звучит – отогреться в холодном каземате.

Впрочем, холод во всем теле и дрожь в конечностях ничем не мешали молодому человеку слушать лекцию Арнольда Гроссера, ходящего на цепи вокруг стола, сложив руки за спиной и смотрящего себе под ноги:

– Вплоть до начала Исхода люди почти не имели контактов со смертными ввиду их малого количества и полной бесполезности по причине позорной деградации. Однако в эпоху Расселения эти существа успели в значительной мере расплодиться и стали оказывать заметное влияние на мир, научившись возделывать поля и сады, строить себе дома, прокладывать дороги и строить корабли. Получать готовую пищу от смертных многим людям показалось куда более удобным, нежели тратить на ее добычу личное время. То тут, то там на планете маги стали нисходить к людям, дабы принять тяжкое бремя власти над ними.

Услышав насмешливое хмыканье, историк поднял голову, обвел взглядом зал:

– Да-да, именно так! Тяжкое бремя! Ведь смертные в том состоянии не очень сильно отличались от животных. Больше того, процесс деградации еще не остановился, многие племена и целые районы Земли продолжали скатываться к упрощению обычаев, жизни, поведения. Как ни странно, но сильнее всего разложение затронуло климатически наиболее комфортные зоны. Там, где для сытости достаточно сорвать плод с ближайшего дерева, а для спокойного сна сгрести в охапку опавшие листья, потомки людей не испытывали потребности ни в силе, ни в разуме, ни в управлении и потому утрачивали все эти навыки. Что же остановило деградацию?

– Война! – отозвалось сразу несколько учеников.

– Это верно, – кивнул цепной Гроссер. – Смертных стало слишком много, незаселенные земли закончились, за право жить на них пришлось воевать. В войне же побеждают самые умные, организованные, сплоченные. Поэтому самые отсталые ушли в непролазные джунгли, наименее деградировавшие истребили полукровок, стали закрепляться в добытых границах и строить военизированные государства, и в мире окончательно утвердились три ветки когда-то единого человечества: мы, смертные и обезьяны.

Историк остановился, поднял глаза к решетке, к которой крепилась его цепь, и продолжил, глядя на нее:

– Однако история войн пойдет у нас отдельным курсом. Вернемся к первым контактам со смертными. Дабы получить от них пищу и работников, требовалось: первое – привести их к повиновению и второе – научить несчастных азам цивилизованности. Ибо трудно, например, требовать налог в тринадцать целых и семь десятых процента от людей, вообще не умеющих считать. А кроме того, большинство возделываемых смертными культур были недостаточно продуктивны, чтобы прокормить и их, и нас с одних и тех же полей. Изначально наиболее важным стал второй путь: маги даровали смертным математику, письменность, навыки ирригации и севооборота, создали и одарили земледельцев новыми, неведомыми им культурами. Такими как кукуруза, пшеница, рис, соя, греча, рожь, репа, и многими другими. Это позволило достичь всеобщей сытости даже при том, что смертные передавали людям до трети полученных урожаев. Попавшие под покровительство людей народы быстро становились самыми развитыми, сильными, преуспевающими, и благодарность их полностью обеспечивала управляемость такими племенами.

Цепной Гроссер чуть помолчал, уселся на диван:

– Но благодарность смертных оказалась хлипкой опорой для отношений. Очень скоро смертные поняли, что полученные блага позволяют им жить самостоятельно, и стали возвеличивать смертных вождей превыше магов. Перед нами возникла серьезная дилемма: мы не могли истребить зарвавшиеся народы в качестве наказания, поскольку они кормили нас, строили наши жилища, изготавливали одежду и обувь и выполняли много иных работ, на которые не способны низшие духи. Возвращаться к прежним временам, когда все и вся приходилось делать самим, никто из людей не хотел. Однако выход смертных из-под повиновения приводил к точно такому же итогу! И нам пришлось воздействовать на этих несчастных всеми возможными способами, доказывая свое всесилие, пугая и покровительствуя, карая и милуя. Это было время, когда приходилось обрушивать пылающую серу на целые города, обращать непослушных в соляные столбы, устраивать засухи, моры и наводнения, вещать с небес и метать молнии… И в то же время награждать покорных благоприятной для урожаев погодой, пробивать для них в горах дороги, даровать смертоносное, непобедимое оружие.