Александр Прозоров - Меч Эдриджуна

Драконьи головы на углах крыши быстро повернулись к незваному гостю и извергли потоки огня, жидко плещущегося на тело и стекающего вниз. Но после путешествия в убежище подобный пустяк Битали даже не отвлек. Он убрал один из бемгишей, выхватил палочку:

– Онберик!

Кровля не поддалась. Тоже, видать, была заговоренной-перезаговоренной. Тогда Кро освободил оружие, прыгнул на изгиб кровли, скатился по нему вниз до огнедышащей головы, обхватил за шею, толкнулся, перемахивая через толстую опору, и по инерции влетел под крышу – напоровшись грудью сразу на три копейных наконечника.

Мелодично, по-хрустальному запела броня, спасая своего хозяина, доспех Эдриджуна выдержал подобный удар без труда, а вот обороняющие балкончик низкие узкоглазые воины потоков жидкого пламени стерпеть не смогли и тремя высокими факелами кинулись к дверям.

Теперь потомка Темного Лорда поливали огнем не только верхние драконы, но и те, что украшали кровлю ниже – однако амулет пока держался. Битали перемахнул через перила, вскинул палочку:

– Вэк! – Дверь вылетела внутрь, и он, опять сменив оружие, нырнул в узкий лаз… И едва не ослеп от яркого золотого света.

Верхняя комната пагоды была выложена золотом вся – пол, стены, потолок, поддерживающие кровлю столбы, пирамида в центре, на самой макушке которой лежала изгибом вверх простенькая полуторная сабля с ажурной латунной рукоятью.

– А-а-а!!! – ринулись в атаку несколько колдунов, выставив перед собой пики. Еще десятка полтора, прижавшись к стенам, взмахивали палочками, руками, костями и непонятными амулетами из камней и перьев выкрикивали заклинания, трясли головами. Кольчуга Эдриджуна загудела, запела, поглощая и отводя проклятья с заклинаниями, а тело юного мага, спасибо издевательствам сэра Уоллеса, само стремительно двигалось, подныривая под древки, подрубая ноги и руки, парируя выпады. Копейщики полегли в несколько мгновений, но на балкончике уже слышался топот новых врагов.

– Тхарри! – обездвижил Битали хотя бы часть колдунов у стен, развернулся, перекинул щит из-за спины в руку, выставил под мечи ворвавшихся врагов, из-под его прикрытия снова выставил палочку: – Вэк!

Воинов отбросило, и на балкончике возникло столпотворение. Пользуясь заминкой, Кро прыгнул к пирамиде, взбежал по ступеням, схватил водруженный там клинок…

Меч Эдриджуна устало вздохнул, встряхнулся, слегка качнулся и поджался, словно потягиваясь спросонок. Его рукоять потеплела, латунные кружева плотно и крепко обхватили кисть завладевшего оружием воина. Битали рассмеялся и спрыгнул, развернулся, готовый к продолжению схватки.

Однако ворвавшиеся в комнату воины стояли, слегка приоткрыв рты и выпучив глаза. Колдуны тоже смолкли, и в воздухе повисла звенящая тишина.

– Ну же! – Битали коротко ударил клинком о щит, и по пагоде прокатился высокий, мелодичный звон. – Мы будем сражаться или в гляделки играть?!

Но тут случилось и вовсе невероятное. Первый из воинов попятился, громко закричал:

– Темный Лорд вернулся! – вскинул меч к лицу: – Честь и справедливость! – и опустился на колено, вонзив острие клинка в пол и склонив голову.

– Честь и справедливость! Честь и справедливость! – один за другим узкоглазые защитники пагоды последовали его примеру.

Колдуны у стен, не попавшие под замораживающее заклинание, тоже сползли на пол, но встали вообще на колени, уткнувшись лбами в пол:

– Темный Лорд вернулся!

– Честь и справедливость… – негромко повторил Битали и пошел к дверям. Ему никто не препятствовал. Через балкончик Кро попал на узкую, где только боком можно протиснуться, лесенку, спустился по ней ниже этажом, снова вошел в пагоду, пересек нефритовую комнату, вышел на лестницу, спустился, попал в комнату, отделанную слоновой костью… И везде, увидев его, все колдуны с оружием преклоняли колено, а безоружные чуть не падали ниц. – Честь и справедливость! Честь и справедливость! Слава Темному Лорду!

Точно так же, девизом Эдриджуна, встретили его и колдуны, собравшиеся на скале. Битали спокойно спустился по тропинке, пересек по мосткам пересохшее озеро, остановился перед директором школы, завороженно смотрящим на клинок в его руках. Возле Артура Бронте стояли только Дубус, уже вернувший себе обычный рост, но продолжавший грозно поигрывать секирой, мадам Деборе и Эления Клеотоу.

– Где остальные? – спросил Кро.

– Я отправил погибших в колледж, – ответил профессор. – Если бы тотемники пришли сюда, то получилось бы нехорошо. Раненых отослал с ними. Завтра вечером будут на ногах. Давай-ка и мы отступать, мой юный герой. А то как бы черные колдуны не передумали.

Битали проснулся от того, что кто-то щекотал его нос. Сперва он подумал, что это муха, и попытался отмахнуться – но услышал тихое хихиканье и открыл глаза:

– Анита? Ты чего? – он опасливо покосился на постель Надодуха.

Там никого не было.

– Ты чего, думаешь, я с тобой заигрываю? – рассмеялась девушка. – Даже не надейся! Просто все уже заждались, пока ты очнешься, а ты все дрыхнешь и дрыхнешь. Пришлось помочь.

– Я вчера пытался к вам в целительскую пройти, но Эшнун Ниназович не пустил, – потер лоб Битали, вспоминая минувшую ночь. – Потом меня профессор Бронте хвалил. Говорил, что от Совета Хартии памятник для меня требовать будет. Потом подставку для меча делал. Потом… Потом мяч немного покидал. Не спалось чего-то, и руки тряслись.

– Понятно, адреналин бурлил, – похлопала его по плечу отличница. – Мы, болезные, спали в лазарете, а ты ходил и нервничал после минувшего. Бывает.

– Тебя тоже ранило?! – приподнялся на локтях Кро.

– Нет, я из-за Надодуха психанула. У него знаешь как кровь хлестала?! Стрелы, похоже, на истребление были заговорены. Ну, я его хватала, уговаривала, пыталась держать, что-то делать… – Анита стыдливо отмахнулась. – Совалась, куда не понимаю. Эшнун Ниназович мне какого-то отвара дал глотнуть… Ну и все. Поутру в соседней с Сенусертом кроватке проснулась.

– Где он?

– Бодр, здоров и лохмат. Я его в душ после лазарета отправила. Знаешь как ему в шерсть все запахи набиваются? Не помыть, недели две лекарствами вонять будет.

– А остальные?

– Остальные уже распотрошили корзины с завтраком, а ужинать надеются за общим столом у Надодуха на поляне. Так что ты последний. Вставай, сколько можно ждать? Мы извелись уже от нетерпения.

Послышался слабый треск, и недоморф с мокрой, приглаженной шерстью решительно прошел к своему шкафу, кинул туда щетку и халат, достал рубашку, начал одеваться.

– Куда на мокрое?! – вскочила Анита.

– На сухое вовсе не надеть будет, – попытался оправдаться Надодух. – Дыбом же все встанет после мыла-то!