Екатерина Флат - Любовь и магия-2 (сборник)

Из-за алтаря выбрался чуть потрепанный храмовник. Что-то восторженно запричитал на тему великого божественного чуда и любви, которая соединяет влюбленных и без всяких положенных ритуалов, но я не слушала.

Алмар подошел ко мне и подал руку, помогая встать на ноги. Ничего не сказал, но обеспокоенный взгляд и без слов говорил о многом. Да и все еще сияющий над алтарем знак нового рода был красноречивее любых признаний.

– Это, конечно, уже и не обязательно, – спохватился служитель, – но все же, как полагается, объявляю вас мужем и женой!

Раздался смешок Лиса и следом бормотание:

– Никогда бы не подумал, что свадьбы – это так весело… Слушай, Тисса, а ты случайно замуж не хочешь?

Радария презрительно хмыкнула:

– Еще чего! – И тут же неуверенно добавила: – Хотя все равно мне теперь делать нечего. Только давай уж как положено.

– Это как? – озадачился вор. – С припаданием на колени и пылкими признаниями?

– Нет. – Тисса засмеялась. – С похищением!

Люба стояла у витрины с мясными деликатесами большого супермаркета и тщетно пыталась разобрать мелкие буквы на упаковке колбасы, когда у нее над ухом раздался громкий и радостный вопль:

– Трофимцева! Это ты?!

От неожиданности Люба вздрогнула и выпустила колбасу из рук. Толстая сосиска шмякнулась об пол, резво подпрыгнула и приземлилась у ног другой покупательницы. Девушка подняла глаза и увидела перед собой шикарно одетую даму с модной прической. В крупнозубой улыбке во весь рот проглядывало что-то знакомое.

– Марина? Валушкина? – неуверенно выговорила Люба.

– Она самая! – Улыбка одноклассницы стала еще шире. – Только не Валушкина, а уже восемь лет как Уварова!

Дама сделала шаг вперед, и подруги радостно обнялись.

– Ты, Любаня, не меняешься! Я тебя сразу узнала! – весело произнесла Марина.

– А я тебя могла и не узнать, – восхищенно призналась Люба. – Ты так изменилась! Великолепно выглядишь!

– А вот ты что-то не особо… – нахмурилась Марина, придирчиво разглядывая скромные джинсы, стоптанные кроссовки и старушечью дульку из волос на затылке одноклассницы.

– Да я просто в магазин выскочила… На минутку… – сбивчиво залепетала девушка в свое оправдание, пряча руки за спину, чтобы зоркий Маринкин глаз не заметил потрепанные манжеты старой рубашки.

– Ага. В магазин, – хмыкнула Валушкина. – Давай, удиви меня! Ты еще скажи, что и в магазин-то не собиралась, а только хотела мусор вынести, но внезапно вспомнила, что дома хлеба нет, а вообще-то ты одеваешься и красишься, как английская королева! Нет, Трофимцева, ты точно не меняешься!

– Но я правда не собиралась! – отчаянно выпалила Люба и покраснела. – Так все и было!

– Само собой, – кивнула одноклассница. – А в парикмахерской ты последний раз была перед школьным выпускным!

– Ты тоже не меняешься! – со вздохом ответила Люба, нагибаясь и возвращая на место убежавшую палку колбасы.

Она постаралась не обидеться на бесцеремонность подруги, поскольку хорошо ее знала. Та всегда говорила и действовала с обескураживающей прямотой, но ничего унизительного за этой прямотой не стояло, ведь на самом деле была Маринка человеком добрым.

– Это же сколько мы не виделись, а? – Валушкина оставила наконец в покое внешний вид одноклассницы и задумчиво наморщила лоб.

Люба провела в уме нехитрые вычисления.

– Получается… Одиннадцать лет.

– Точно! – Глаза Маринки восхищенно блеснули. – В последний раз встречались, когда ты на втором курсе училась, а я на каникулы приезжала… Одиннадцать лет!.. Обалдеть! Ты тогда еще замуж собиралась за этого, как его?… Вовчика!

– Не Вовчика, а Костика, – поправила ее Люба.

– Точно, Костика! – припомнила подруга и с жадным любопытством потребовала: – Рассказывай! Вышла? Как живешь? Дети есть? Сколько?

– Вышла и развелась уже давно… Детей нет. – Люба старалась говорить бодро, но голос, помимо воли, дрогнул.

– Слушай, что мы тут с тобой стоим, как два столба! – спохватилась Марина. – Пойдем в какой-нибудь кафешник, посидим и все друг другу расскажем!

Она деловито схватила одноклассницу за локоть и потащила ее к выходу из гастрономического отдела.

– Не надо в кафешник! – встрепенулась Люба, устыдившись своего затрапезного вида. – Давай лучше пойдем ко мне! Я тут близко живу, за углом.

– Давай! – охотно согласилась подруга, и, прихватив торт и бутылку мартини, девушки отправились обсуждать новости последних одиннадцати лет жизни каждой.

Через два часа в чистенькой Любиной кухне все события промелькнувшего десятилетия были изложены и детально изучены. Люба с завистью слушала про удачное Маринкино замужество, двоих детей и ерундовые проблемы в виде тройки по чтению у младшего сына и безмозглого сантехника, устроившего потоп в свежеотремонтированной ванной, а Марина с возрастающим беспокойством внимала скупым откровениям приятельницы о том, что брак с Костиком распался уже через год, все остальные кавалеры Любу или избегали, или на деле оказывались кончеными мерзавцами и негодяями, и только работа приносит ей хоть какое-то удовлетворение.

– То есть… Ты хочешь сказать… – Маринка сердито нахмурила брови, шумно прихлебнула остатки мартини и с силой припечатала бокал об стол. – …Что одиноко просиживать штаны в пыльной библиотеке – это твое единственное счастье в жизни? Это в неполных тридцать-то лет?

– Ну… Да… – виновато вздохнула Люба. – Получается, так…

– Трофимцева, ты в своем уме? – рявкнула Маринка так, что мирно сидевший на карнизе голубь в панике рванул прочь.

Она ткнула пальцем в сторону стеллажей, забитых книжными томами до потолка.

– Книги – это, конечно, прекрасно! – Глаза ее возмущенно сверкали. – Твое образование, интеллект и всякое такое… Но это же никому не видно! А видно что?

– Что? – робким эхом отозвалась Люба.

– Видна кошмарная одежонка, в которой у тебя грудь на три размера меньше, а талия на четыре больше, чем есть, облезлое мочало на голове вместо волос и очки, которые подойдут только черепахе Тортилле! – отрубила подруга.

Люба сникла. Она хотела возразить, что отлично понимает, почему надо хорошо одеваться и следить за собой, но в последнее время нет у нее на это никакого желания – ведь столько было разочарований, но промолчала. Кому есть дело до ее разочарований? Но подруге, похоже, было дело.

– Ладно. – Маринка резко сменила тон. – Тряпки, парикмахерская, косметика – это все ерунда. Эту экстренную клизму красоты мы тебе живо сделаем, и засияешь ты у меня, как новенькая, но вот с остальным…

– С чем остальным? – не поняла Люба.

– С тем, что у тебя в голове! – Подруга скользнула неодобрительным взглядом по Любиному черепу.