Василий Горъ - Бездарь. Пять шансов из тысячи

– Что случилось? – мгновенно среагировав на условный знак, набычился ап-Лагаррат.

Ап-Таххар поколебалась пару мгновений, а затем виновато склонила голову и застыла в таком положении:

– Элсид о-Тейт и Милар ап-Голлен оказались закладами [64]ап-Бриалана.

– И? – невесть с чего почувствовав, что это сообщение каким-то образом касается нас с Ольгой, рыкнул я.

– Сегодня ночью они пытались убить твою жену! В результате Обух мертв, Веретено жив, но на самой грани, а она… – девушка подняла взгляд и облизала пересохшие губы, – …а твоя Оллия пропала…

Я перешел в боевой режим сразу после первой фразы – холодно выслушал короткое объяснение, отрешенно отметил, что с момента пропажи Фроловой прошли почти сутки, и слегка разозлился на то, что с оперативной связью на Равенстире хреновато. Затем собрался с мыслями, жестом заткнул та-Горена, начавшего что-то спрашивать, и вцепился в Тиллию, как клещ.

Допрашивал по полной программе, разве что без пыток. После первичного допроса, позволившего представить общую картину событий, устроил полный, причем с активным привлечением сидевшего рядом специалиста по магическому воздействию. Минут через десять, основательно затерроризировав бедную ап-Таххар попытками поймать ее на противоречиях, я убедился, что она не ломается, ничего не скрывает и не пытается меня дезинформировать, но все равно до последнего вопроса проверял и перепроверял каждое ее слово. А когда закончил, выбрался из кареты и, взглядом показав одному из телохранителей та-Горена на сумку с нетбуком, подхватил чехол с винтовкой и быстрым шагом направился к воротам первого круга.

К звуку шагов, раздавшихся за спиной, особо не прислушивался – так, отметил, что за мной последовали не только ап-Лагаррат с телохранителями, но и его сестра с Тиллией.

За пределы самой охраняемой территории вышел беспрепятственно и через главные ворота: увидев столь представительную процессию, охранник предупредительно распахнул обе створки и, кажется, даже забыл, как дышать.

Добравшись до места покушения, я поморщился при виде безумного количества следов «специалистов по расследованию преступлений», краем глаза отметил взаимное расположение луж крови и двинулся вдоль тропинки, протоптанной сначала дозорной тройкой, а затем и всеми теми, кто участвовал в поисках моей «любимой супруги».

Под ноги особо не смотрел. По сторонам или вверх – тоже: по уверениям ап-Таххар и задействованных в поисках Нюхачей, постояв за деревом рядом с местом покушения несколько минут, Фролова уверенно направилась в сторону озерца с непритязательным названием Долгое. Вернее, к тому месту, где его перегораживала внешняя ограда поместья.

В то, что слабенький разумник ап-Голлен сумел вложить в сознание Ольги некую программу, заставившую ее отправиться к ап-Бриалану, я не верил. Прежде всего, из-за характера ранений, полученных этим «закладом». Поэтому к точке ее предположительного ухода я шел только для того, чтобы было, от чего отталкиваться в поисках. А когда добрался до берега, огляделся по сторонам и решительно повернул направо.

– Макс, прости, но твоя супруга совершенно точно выплыла с территории поместья… – вдогонку буркнула ап-Таххар. – Нюхачи почувствовали ее запах во-о-он на том камне, который торчит из воды…

– Угу. Она до него дотрагивалась… – не оглядываясь, кивнул я, покосился на заходящий Гевер и ускорил шаг.

– Уважаемый… – снова начала было Тиллия. Но нарвалась на злобный рык своего шефа и заткнулась. А я, на мгновение задержавшись у неширокой речушки, впадающей в озеро, перешел на бег.

Двести метров от берега и до нижнего фонтана в каскаде я преодолел секунд за двадцать пять. Не останавливаясь, перемахнул через каменный бортик бассейна, обошел скульптурную композицию «Самсон, разрывающий пасть писающему мальчику» и, оказавшись перед прозрачной стеной падающей воды, подставил под нее ладони, сложенные лодочкой. Сглотнул. Метнулся вправо. Запрыгнул на парапет, перебрался каскадом выше, вгляделся в чуть зеленоватые струи воды, взлетел еще «этажом» выше и, наконец, увидел то, что искал: продолговатое пятно, чуть отличающееся цветом от остального дна.

Аккуратно повесив чехол с винтовкой на очередную скульптуру, я в три здоровенных прыжка пересек фонтан, на автомате отбил в сторону дрожащую руку с «ПСС», пробившую очередное водяное «зеркало», и, подхватив Фролову под мышки, выдернул ее на воздух:

– Оль, это я, Макс!!!

– Г-г-где т-т-тебя н-н-носило с-с-стольк-к-ко в-в-вррем-м-мени? – безуспешно пытаясь сдержать дрожь, прошептала она. – З-з-знаешь, к-к-какая в-в-вода х-х-холодная?

– Мороз и солнце, день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный. Пора, красавица, проснись… – Голос Вересаева ворвался в липкую муть кошмарных сновидений и выдернул Фролову в реальность. Увы, «открыв сомкнуты негой взоры», девушка не смогла порадоваться ни чудесному дню, ни комплименту «любимого супруга». Сначала по глазам резанул излишне яркий свет, а затем желудок скрутил такой сильный спазм, что она невольно попыталась сжаться в комочек. Не получилось: и голова, и руки, и ноги оказались намертво привязаны к кровати! Впрочем, испугаться Ольга не успела – после первого же рывка на ее плечо опустилась горячая ладонь Максима:

– Дергаться бесполезно: эти ремни не разорвет даже взбесившийся носорог!

– Почему я свя… – начала было девушка и зашлась в мучительном кашле.

– Я пришел к выводу, что наша сексуальная жизнь слишком однообразна и что нам не хватает остроты ощущений. Перебрал варианты и решил поэкспериментировать с БДСМ…

Прокашлявшись, Фролова снова приоткрыла ресницы, кое-как сфокусировала взгляд на лице Максима, сером от усталости, оценила размеры мешков под его глазами и почувствовала, что широкий ремень, фиксировавший ее голову, вдруг соскользнул на подушку. Еще через мгновение ладонь Вересаева переместилась под ее затылок:

– Давай-ка ме-е-едленно поднимем бестолковочку, откроем ротик и…

– Что… со… мной… случилось?! – с трудом проглотив горячий, но приятно пахнущий и невероятно вкусный бульон, прохрипела Фролова.

– Ты жива еще, моя старушка! – вытерев ей губы чистым платком, деловито сообщил он. – Жив и я, привет тебе, привет!

– Я тебя… когда-нибудь… убью…

– Ой, боюсь, боюсь! – хохотнул он и снова помрачнел: – Ладно, открывай ротик, ешь и не перебивай…

Ольга попыталась мотнуть головой в знак согласия и опешила – движение получилось каким-то не таким! Правда, разобраться с ощущением чужеродности собственного тела девушке не удалось – первая же фраза, сказанная Вересаевым, вогнала ее в состояние ступора: