Илья Крымов - Белое пламя дракона

Очнувшись на следующий день ближе к обеду, волшебник смог частично привести себя в порядок. Как ни странно, но за время, проведенное в беспамятстве, на него не покусилось ни одно существо из тех, что обитали в лесу. Раны, нанесенные когтями худукку, успели загноиться, они горели, и в них пульсировало сердцебиение, края нездорово блестели, хоть кровь и не шла, а плоть вокруг воспалилась. Используя целительские техники, Тобиус смог усмирить бушующую в теле инфекцию, удалил мертвые ткани Солнечным Касанием и стянул края. Отдохнув еще немного, волшебник вдруг ощутил ужасный голод, который, словно мурз из засады, набросился и начал терзать пустой желудок. Он сбе́гал в сторонку и достал из тайника сумку с продовольствием, жадно и быстро поел.

Следующим по назойливости чувством было ощущение холода. С помощью чар Нити-и-Иглы он восстановил свою полумантию, а потом постарался удалить с нее следы крови. Запас гурханы восстановился за время сна, и, оглядевшись, Тобиус решил, что ему здесь больше нечего делать. Крылья Орла подняли его в небо.

Серый волшебник приземлился перед замковыми вратами, у которых стояли с алебардами совершенно незнакомые часовые. Третий солдат что-то громко им говорил, перемежая обычные слова ругательствами.

– Наставляете рекрутов, рядовой Эрвин?

– Капрал, – довольно поправил тот, оборачиваясь. – С возвращеньицем, чар Тобиус! Вот вколачиваю ум в непривычные к этому делу головы!

– Добро, добро.

Он пересек внутренний двор и вошел в донжон, у входа в который тоже стояла стража. Тобиус замечал, что стражников заметно прибавилось, теперь они обходили стены, патрулировали деревню и ближайшие окрестности, да и в замке на каждом шагу торчали как блестящие сталью истуканы. Доспехи и оружие для новобранцев они с Мартелом и наемными кузнецами ковали день и ночь.

Бальден не давал своим кадрам ни дня отдыха, они бегали под дождем, бегали под ударами осеннего ветра, бегали… они постоянно бегали. А если не бегали, то отрабатывали строевой шаг, учились обращаться с неудобной алебардой, мозолящей ладони, и коротким палашом, который вырывался из непривычных к этому пальцев при каждом неуверенном взмахе. Новичков заставляли ходить, сидеть, есть и спать, не снимая брони. Точнее, они снимали ее только для того, чтобы почистить, а затем вновь надеть, и делали это на скорость. Генерал наставлял, что в бою клинок и алебарда для солдата – как родные брат и сестра, то есть они единственные родные существа во всем мире, и за них надо держаться. Насчет брони он тоже что-то такое поэтичное говорил… кажется, что если они будут плохо следить за состоянием лат, то он поотрывает им руки и повтыкает их в…

– К его милости, чар? Сейчас нельзя.

Тобиус вопросительно посмотрел на стражников, дежуривших у дверей большого чертога. На его памяти это был первый раз, когда Бейерон не мог принять своего придворного мага.

– У его величества аудиенция, приказано не беспокоить.

– А с кем у него аудиенция?

– Не могу знать, чар, это какие-то пришлые люди.

Волшебник кивнул и уселся на скамейку, поставленную в широком коридоре специально для ожидающих аудиенции. Прошло больше получаса, а из зала никто так и не появился.

– Эй, волшебник.

Тобиус посмотрел на стражников, но ни один из них даже не косился в его сторону.

– Это я с тобой говорю, не они.

– Во-о-о-от, – тихонько протянул Тобиус, опуская очи долу, – началось. А я-то надеялся, что голоса появятся в голове только лет эдак в сто семьдесят.

– Мой голос не в твоей голове. Ты забыл обо мне?

– Нет, гахенгейм, я тебя не забыл и очень рад, что ты воспользовался моим советом. Это я так просто шучу. Как тебе у нас живется?

– Хорошо. Много прекрасных людей.

– Согласен.

– Я хочу помочь тебе, волшебник. Иди к тому месту, которое ты осматривал, к помеченному месту.

– Помочь?

– Ты хотел узнать, что находится за стеной. Я наблюдал за тобой и ждал. Ты не останавливаешься, постоянно чем-то занимаешься и куда-то уходишь. Впервые за долгое время я вижу, чтобы ты так долго сидел и ничего не делал. Я решил, что это подходящий момент.

Волшебник посмотрел на двери, за которыми не слышалось ни голосов, ни приближающихся шагов. Сколько еще ему здесь сидеть и нужно ли вообще это делать, если время терпит, а неожиданная возможность так заманчива? Вскоре Тобиус уже стоял у назначенного места в отдаленном пустом коридоре.

– Куда нажимать?

– Нажимать? – переспросил гахенгейм.

– Да. Тут должен быть рычаг, приводящий в действие механизм открывания прохода.

– Он давно разрушен временем, я сам открою для тебя путь.

Часть стены почти неслышно отъехала в сторону, и Тобиус шагнул в темный, пахнущий пылью и увитый паутиной проход.

– Райнбэк полон загадок.

Маг стал пробираться узкими проходами в свете трех мотыльков. Ему приходилось часто разрывать пологи старой, высохшей паутины, а под ногами хрустели крысиные кости и пустые панцири насекомых. Он поднимался и спускался по иссохшим лестницам и бочком двигался по совсем уж узким коридорам, которые были у́же ширины его плеч. В своих исследованиях волшебник то взбирался на верхние этажи, то вновь опускался на нижние, то шел по камню, то осторожно ступал по деревянным перекрытиям, которые давно пришли в негодность и громко, протяжно скрипели. Многие проходы стали недоступны как раз из-за прогнивших полов, но и по надежным можно было попасть во многие части замка. Волшебник успел заглянуть сквозь стену в натопленную кухню, прачечную, на несколько складских помещений, пару раз он ухитрился подслушать разговоры стражников и слуг, оставаясь незамеченным. Так продолжалось, пока, глянув в очередное смотровое отверстие, он не увидел большого чертога.

Слежка за сюзереном не входила в его планы, так что волшебник решил отстраниться от греха подальше, но прежде он изучил личности визитеров, коих было двое, и что-то задело его внимание. Что-то тревожное.

Перед Бейероном стояли неопределенного возраста стройная женщина с красивым благородным лицом, на котором странно выделялись глаза, умудренные опытом и как будто многое повидавшие, и некто, прятавший лицо под капюшоном длиннополого синего плаща. Она была одета по-мужски, в куртку и брюки, на поясе висели ножны с двумя саблями, а ее спутника полностью скрывала синяя ткань. Отрекшийся монарх сидел на своем баронском троне и читал какой-то листок. Рядом стоял Джаспер, державший в руках несколько вскрытых конвертов и свитков со сломанными печатями. Видимо, Бейерон уже некоторое время читал принесенные чужаками документы.

– Хм, следовало сразу же к этому перейти. Спасибо, что подтвердили мои предположения, – произнес Бейерон, передавая очередной прочитанный листок своему слуге. – Весьма своевременно.