Наталья Щерба - Прыжок над звёздами

Светит луна.

Ровная серебристая дорожка бежит по ленивой глади моря к высокому скалистому мысу. Там, среди каменных глыб и черных сосен, притаился старый разрушенный город. Пустуют многоэтажные дома с темными провалами окон, ветер гуляет по пыльным дорогам и тротуарам, давно заросшим плющом и сорняками. В парках и садах – твердая, потрескавшаяся земля, повалены скульптуры, не работают заброшенные фонтаны, не крутятся ржавые карусели, давно погасли фонари на пустых набережных.

На краю мыса высится полукругом дом, издалека похожий на диадему: тринадцать острых высоких башен, соединенных перемычками стен.

На самой высокой из них можно разглядеть неподвижную белую фигуру, одетую в холодный лунный свет, – то ли птица это, то ли дракон, то ли крылатый человек. Белая фигура просидит неподвижно еще несколько часов, пока не посветлеет небо на горизонте. А затем, словно очнувшись от долгого тревожного сна, взмахнет огромными крыльями и улетит прочь, медленно лавируя меж домов призрачного города.

Никогда Тим не бегал так быстро.

Его дыхание давно сбилось, пот застилал глаза, но парень не останавливался. Проклятая луна светила прямо в лицо и не давала забыть о надвигающейся опасности.

Хищные тени фонарей быстро сменяли друг друга, неслась навстречу широкая тротуарная полоса. Еще миг – и покажется с левой стороны долгожданный поворот. Дальше – тупик, стена из неровно выложенного кирпича, за которой спасение.

Но почему его преследователи не устают? Тим ощущал позади их четкий, размеренный бег – расстояние стремительно сокращалось.

Нет, он больше не выдержит! Остановиться?.. Встретить погоню лицом к лицу – и не такое бывало в уличных потасовках. Возможно, одного он успеет уложить. Но Тим знал, что обманывает сам себя: эти трое не были обычными хулиганами, случайно забредшими чужаками из других районов.

Парень сипло выдохнул и, рванувшись из последних сил, ускорил бег. Сердце бухало в груди, неровными толчками подгоняя непослушное тело. И казалось, что не будет конца этой нелепой, безумной погоне.

Вот зачем, зачем он полез через ограду? Проклятое любопытство! И сейчас бегут за ним охранники из этого большого и красивого дома – огромного, из красного кирпича, с крутыми изгибами барельефов и бортиков, украшенных молочными в темноте скульптурами и коваными решетками балконов.

Дома, которого раньше Тим почему-то не замечал, – сколько ни ходил по знакомым с детства дорогам… Возможно, его отгрохал за год какой-нибудь приезжий богач – вон сколько строек ведется вокруг. А этот дом и стоял как-то особняком, с самого края их улицы. И чернел на фоне звезд, словно причудливая каменная громадина старинного замка – пугающая, притягивающая взгляд темная обитель. Парень всего-то и хотел – глянуть вблизи на диковинный фасад, прогуляться по извилистым переплетениям дорожек…

Но как только Тим, ухватившись за гладкий кругляш оградного столбика, аккуратно перемахнул через полутораметровый забор, увенчанный острыми шипами, – мгновенно сиганул обратно.

В первый миг ему показалось, что эти трое поджидали его: словно птицы, взлетели в высоком прыжке над забором три черные фигуры и бросились за ним в погоню.

Резкий уход влево – и вот он, спасительный провал тупика. Три летящих прыжка, и Тим завис на стене. Надо всего лишь подтянуться на руках, перемахнуть через барьер, туда, к родному дому номер двадцать по улице Солнечной. Влезть по гулкой водосточной трубе, перейти на узкий каменный бортик, подтянуться к балкону, вскочить на карниз «пятачка» и все – останется лишь запрыгнуть с разбегу в родное окно, которое никогда не закрыто…

Острая тонкая боль в затылке догнала Тима ровно на самом верху стены; он замер, будто передумал лезть дальше, и сполз на землю. Впрочем, его тут же подняли, повернули лицом к кирпичной стене.

– Так ты видел наш дом, парень?

Глухой и вкрадчивый голос заставил его содрогнуться: хотелось уйти в сторону, убежать, скрыться, но тело Тима словно держали в невидимых тисках – он не мог даже повернуть голову.

– Ты видел дом, парень? – жестче повторил человек.

Тим решил не отпираться.

– Да…

– Каким ты его видел? Опиши. – Второй голос, казалось, принадлежал человеку постарше, звучал спокойно и уверенно.

– Большой… Необычный.

Тима била мелкая дрожь; он не понимал, зачем этим странным людям понадобилось гнаться за ним, а после задавать нелепые вопросы. Ему вдруг вспомнилась страшная сцена из старого военного фильма. Там, возле скалящейся осколками кирпичей стены, стоял пленный… стоял, приговоренный к расстрелу, готовый молча принять судьбу. Тим тоже был повернут лицом к стене – его ладони царапала острая кирпичная крошка – и чувствовал себя так же скверно, как и герой фильма.

– Зачем ты приходил? Как оказался в том месте? – Вкрадчивость бесследно исчезла, тон голоса сменился на приказной. – Что забыл там, малец?

– Да ничего! – В голосе Тима полыхнуло отчаяние. – Я просто люблю прогуляться ночью… Сам.

– Под луной или под звездами? – Кажется, это вмешался третий из преследователей. Его голос прозвучал иронично, насмешливо.

Парень не ответил, справедливо полагая, что над ним просто издеваются.

– Я не собирался делать ничего плохого, – твердо произнес он. – Просто решил взглянуть поближе…

– Похоже, он не врет, – задумчиво протянул насмешливый голос. – Что будем делать? Отпустим?

– Чтобы он рассказал про наш… дом всей округе? А что, если парень двулик?

– Это вряд ли…

– Почему? Он быстро бегает, прыгает. Все задатки какого– нибудь астра.

– Не думаю… Похоже, малец просто неплохой акробат, и только.

– Может, пусть главный разберется?

– Стоит ли беспокоить его из-за такого пустяка?

– Тогда избавимся… Быстро, без шума. И не будет неприятностей.

– Нет. Повернись-ка, малец.

Тим, не посмевший ослушаться приказа, медленно развернулся.

По глазам хлестнула яркая оранжево-зеленая вспышка – будто его накрыло, упав с самой высоты зенита, огромное слепящее солнце. Парень закричал. Стены домов узкого проулка мгновенно отразили болезненный вопль, превратив его в хриплое, стонущее эхо. Казалось, будто под веки проник огненный жар, и его частицы разбежались по телу, вспухая тысячами мелких, пульсирующих точек боли…

И вдруг все прекратилось. Тим осел на землю, прислонился спиной к кирпичу. Его тело мелко и часто дрожало, напоминая о пережитом потрясении.