Виктор Чирков - Тропа плача

– Никак не могу привыкнуть к расстояниям, а еще эта тропа…

– Да, здесь видимая часть ландшафта или предмета далеко не всегда соответствует его истинным размерам и свойствам.

Они мчались вдоль берега по невидимой тропе вслед за рыжим проводником. Гравий сливался в однородную массу. Солнце поднималось выше, до полудня оставалось не так уж много времени. Неожиданно нутрия остановилась, сделав стойку.

– Прибыли. Будьте осторожны, не то я лишусь сахара…

Впереди, как и вокруг, лежала совершенно одинаковая равнина, засыпанная все тем же гравием. Лишь далеко на юге пейзаж разнообразили Пологие горы. Лиар пошел вперед. Его ноги с каждым шагом стали погружаться в почву. Он взял оператора за руку и потянул за собой. Лэзи потрогал гравий, но не ощутил ничего…

Лестница завершилась площадкой метр на три на краю громадного колодца, дно которого терялось во тьме. Лиар подошел к стене, стер пыль. На камне проступила восьмиконечная звезда. Он обвел рисунок, затем последовательно коснулся нижнего луча и центральной области. Площадка пришла в движение. Стены колодца имели сложную форму, постепенно сходились. Кусочек неба над головой сжался до размеров закатного солнца. Платформа замедлила движение и остановилась. Лиар, столкнув Лэзи, спрыгнул на дно, увлекая козла. Освободившийся лифт тут же умчался к небу. Когда глаза немного привыкли к полумраку, оператор разглядел, что они находятся на дне колодца сложной формы, метров пятьдесят в поперечнике. В трех комнатах без дверей висело по изъеденному временем круглому барельефу. Под каждым был держатель с факелом. Лиар последовательно зажег все три. Теперь на дне стало достаточно светло. Всюду на полу лежали кости, черепа. Они, видимо, раньше принадлежали представителям мелкого рогатого скота. Особенно много костей оказалось в одном из тупиков, прямо под барельефом. Среди них попадались не только человеческие, но и других существ, облик которых представить по останкам не представлялось возможным. Посредине колодца стоял идеально гладкий треугольный постамент с обрывками цепей.

– Хватит разглядывать, лучше кости собери, нужно пол очистить.

Лэзи удалось отыскать в углу длинную палку, на нее он намотал холщовый мешок и довольно быстро справился с поставленной задачей. Под мусором оказался почти стертый рисунок. Когда Лиар с помощью приобретенного на ферме мела восстановил линии, на полу четко обозначился восьмиугольный контур, окружавший полированный постамент.

– Теперь козленка привяжем…

Отчаянно блеявшее и сопротивлявшееся животное прикрепили скобами с замками, причем голова была направлена в сторону одной из комнат, той, где больше всего сохранилось костей. Лиар вставил в отверстия в полу три прозрачных ритуальных кинжала, с рукоятками в виде козлиных голов, повернув мордами к жертве. Четвертый стальной клинок с трехгранным лезвием, остался у него в руках.

– Успели, – вздохнул Лиар, прикидывая, насколько удобен кинжал.

– Что нам делать теперь?

– Только ждать полдень.

– Почему именно полдень?

– Увидишь. Это, конечно, не самое эффективное время, зато самое безопасное.

– Почему?

– Колодец хорошо освещен.

Высоко на стене, что находилась напротив комнаты с костями, появился солнечный зайчик, он быстро полз вниз. Наконец блик осветил небольшой участок пола. Лиар встал на него.

– Теперь отойди налево и сосредоточься на наших вопросах…

Факелы разом погасли. Четкая граница между светом и тьмой, перемещаясь по дну, достигла первого кинжала, напротив задних ног несчастного животного. Лиар кольнул трехгранным лезвием в затылок козлиной головы на рукоятке. Голова издала глухой стон и осветилась изнутри багровым зловещим пламенем. Вслед за этим круглый барельеф на стене напротив обрел четкую форму, стал сначала гладким блестящим, потом быстро раскалился до соломенно-желтого цвета. Световая линия тем временем достигла двух других ритуальных кинжалов, и их фигурные рукоятки заполнил красный огонь. Лэзи обернулся, над его головой сиял символ второго мира, а в правом коридоре третьего. Корреспондент начал декламировать:

Лиар метнул четвертый нож в несчастное животное. Лезвие вошло точно в сердце. Бедный козел отдал свою жизнь во имя истины. Его тело необъяснимым образом разорвало, кровь хлынула прямо на стол, потекла к краям, тонкими струйками устремилась на пол. Лиар глухим голосом продолжал читать:

Стол с жертвой начал на глазах разрушаться. Кровь с огромной скоростью разъедала полированный монолит. За несколько секунд он стал похож на кусок прессованного снега, политого кипятком. Наконец жертва вместе с остатками стола рухнули вниз, открыв треугольный провал. Из недр вырвался столб светящегося тумана, хаотично менявший цвет от фиолетового до бордового, словно внутри была заперта радуга. Невидимая граница не давала туману покинуть свою треугольную темницу. Бархатный баритон произнес:

– Кто вышел из пустыни? – спросил Лиар.

– Великие герои идут невидимой тропою…

– Покажи их!

Туман пришел в движение, но ничего, кроме трех темных силуэтов, не показал.

– Это все?!

– Не властен я над судьбами инородных богов…

– Ну, а о наших неприятностях рассказать можешь? – подключился Лэзи.

– Радужный вестник пал на город, и две половины одного чуть не поссорились… Глупцы, зачем вы…

Ответ оборвался на полуслове. Внутри столба с огромной скоростью неслись какие-то образы, зрителям никак не удавалось ухватить их суть.

Резкое возмущение информационного эфира пробудило его. В мгновение ока он оказался в зале предсказаний.

На стеклянной полированной поверхности слабо флюоресцировала прозрачная пирамида со срезанной вершиной. Кресло отсутствовало, вместо него в небо уносился треугольный столб. Его основание заливала кровь. Ярче всех светился шар с символом первого мира. Утечка информации шла туда.

Он коснулся шара, но увидел лишь пустой приемный колодец, залитый солнечным светом.

– Глупцы, когда же вы научитесь жить сами?

Могучая десница опустилась на шар.

– Смотри, что-то происходит!