О. Герман - Отель Лисий Хвост

***

–Но как она могла отправить тебя на казнь?– возмущению феи не было предела, она сжимала кулачки и была готова броситься в бой с невидимым противником.

–Слово королевы Одетт нерушимо, чего бы оно ни касалось. Однако, она не особо сожалела о моей возможной гибели.

– И куда же ты отправишься, ведь у тебя больше нет дома.

– Прямо сейчас? В обеденный зал, ведь уже утро и мое тело яростно отстаивает свои права на плотный завтрак. – девушки засмеялись, но упертый взгляд феи заставил ведьму рассказать правду– Скорее всего я направлюсь в Лесное царство к твоей матушке. Хочу познать секреты трансформации и самопознания. Ваша хозяйка привела моего коня, и позже мы вместе с ним отправимся в путь.

Весь следующий день Синга упорно трудилась , приводя в порядок залы и номера клиентов. Никто не казался ей таким интересным как недавняя знакомая колдунья, но такое чувство быстро проходит, особенно если кто-то пообещает рассказать новую историю. Утомившись, фея спустилась к Нирке, как раз вовремя. Внизу царил невообразимый переполох. Все сталкивались друг с другом, кричали, чего-то требовали. Одна Валькирия даже проломила шкаф копьем от избытка чувств. Суматоха продолжалась, пока не раздался громогласный голос Персифы:

– Всем успокоится! Советую разойтись по номерам, если конечно не желаете быть покалеченными или убитыми! –она жестами указывала всем , что прислушаться ее имеет смысл. Затем подошла к фее и рявкнула– Быстро к стойке, лентяйка!

Существа быстро покинули холл и тишина казалась непроницаемой. Ее нарушил стук копыт и хлопанье крыльев , которые раздавались за пределами стен. Дверь покрылась инеем, а затем заледенела. Девушки у стойки от удивления хлопали ресницами и не могли вымолвить ни слова. Двери с гулом отворились, и вошла дама белая словно снег. Ее укутывали такие же белые меха, а голубое платье расшитое серебряными снежинками и звездами. Изо рта шел пар, а стеклянные глаза смотрели прямо, не моргая. Маленькие пажи сновали вокруг нее, придерживая подол плаща и платья. Волосы ,собранные в объёмный хвост на макушке блистали под светом ламп и свечей. Она сама излучала свет и холод, жуткий холод. Женщина медленно подошла к стойке, и молча протянув руку, получила ключи.

– Будьте милостивы, госпожа Ангелия, Вам отведен лучший номер на 7м этаже, вещи уже доставлены. Вас никто не посмеет побеспокоить– Персифа говорила тихо и спокойно, при этом склонив голову. Хвост ее необычно находился в одном положении. – Если Вам что-то необходимо, отправьте весточку, и обслужат в первую очередь.

Женщина молча выслушала и ,смерив всех троих холодным высокомерным взглядом, направилась вверх по лестнице, оставляя ледяной след после себя. Персифа терпеливо дождалась, пока та скрылась из виду. И резко повернулась к девушкам у стойки, с укором посмотрела на них, а потом принялась обнимать…

– Милые мои, вы хоть знаете кто это? Это Снежная Княжна из Ледяных пустынь! Одно неуважительное действие и от моего отеля камня на камне не останется! Зато если все пройдет гладко, то платит она не золотом, а целыми сундуками золота и драгоценных камней!

Подпрыгивая и перескакивая с ноги на ногу, Персифа удалилась. А девушки молча переглянулись и засмеялись от души. Постояльцы постепенно выползали из номеров, то и дело поскальзываясь на ледяной тропе Княжны и спустя пару часов отель снова зажил привычной жизнью, будто ничего и не было вовсе.

– Синга, сегодня дед Фуро будет снова рассказывать истории у большого камина.– Фея выронила поднос, и фарфоровый набор рассыпался вдребезги, а затем снова собрался по ее велению.

–Как сегодня? Я же работаю…– девушка сникла и молча ушла убирать номера, в конце концов, она здесь именно для этого. Но дед Фуро это особенный постоялец. Он знает тысячи интереснейших историй, речи его сладкие, а персонажи не вымышленные. Говорят, что жил он еще до образования всех королевств и знался со Вселенной лицом к лицу. Но есть у него один пунктик, он ненавидит, когда в его имени ударение ставят на У.

Все постепенно начали потягиваться в большой зал к камину и рассаживаться на ковры, кресла и пуфы. Синга молча мыла лестницу, ведущую на второй этаж, как услышала голос хозяйки отеля.

–Что ж ты работаешь и работаешь?! Иди в зал, там дед Фуро, и поторапливайся.– Персифа улыбалась так широко, как только возможно. Она и сама любила его послушать.– Только распорядись на кухне, чтобы принесли побольше чая , пирожков, салатов и сластей!

Радости феи не было предела, она затрепетала крылышками и понеслась на кухню, дабы отдать распоряжения хозяйки, а затем воодушевленно направилась в зал . Там собралась добрая половина всех постояльцев, на низеньких столиках стояли кушанья, а слуги приносили большие подушки, чтобы всем хватило мягкого места. Дед Фуро расхаживал взад и вперед и поправлял медальон на груди. Он был медведем. Да, настоящим бурым медведем. Шерсть лоснилась и переливалась от света костра в камине. Был он уже стар и тело его испещряли шрамы , но что-то доброе выражали его глаза, а речь оставалась бодрой и молодой язык его никогда не подводил.

–Я рад видеть всех в этом зале, все вы тратите свое драгоценное время, но я не разочарую вас.– медведь встал на задние лапы и начал свой рассказ.

Рассказ деда Фуро.

Было это столь давно, что ,пожалуй, сама Вселенная еще благоволила своим почитателям, а боги не ушли из отрекшихся от них городов. В одном из небольших поселений жила дочь кузнеца Лесиния. Матушка ее умерла при родах и девчушка осталась на попечении вечно занятого отца. Подруг у нее не было, чужаков она избегала. Одной сидеть в большом доме было грустно и скучно, и родных она обрела среди пыльных книг и древних фолиантов. Отец поощрял стремления дочери к знаниям и устроил ее в библиотеку при храме, убирать со столов да за книгами присматривать. Большую часть дня, а иногда и ночи Лесиния проводила именно там. Читала исключительно познавательные, но все же детские книжки об устройстве мира животного, морского, человеческого и мира существ.

Часто утром монахи находили ее спящей на подоконнике. Каштановые кудри оплетали толстую книгу, словно морское чудище. Вокруг расплылись догоревшие свечи, а в масляной лампе едва теплился огонек. Девушка росла, росли и потребности. Её посвятили в Хранительницу Книг ,платили небольшое жалование и даже остригли волосы так коротко, что ее едва можно было отличить от мальчишки. Подростком девочка порядком изменилась. Она стала сухой, как страницы любимых фолиантов, и не знала цену человеческой жизни или жизни животного. В ней поселилась жестокость. Пусть маленькая и щуплая, но получающая регулярное питание. Книги становились серьезнее, а знания глубже завладевали молодой головкой.