Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда

– Тихо! – учитель Вэй, стоявший на коленях перед курильницей, повернулся к гостям, бросил на них свирепый взгляд. – Танцует тигр, взмывает дракон – бушуют ветры и волны; в середине, в центре – истинное место рождения сокровенной жемчужины!

Справа от очага стояло деревянное ложе, покрытое драным одеялом, и пространство вокруг него выглядело жилым. На столе располагались глиняные плошки и кувшины, огромный ларь с драконами на боках предназначался, скорее всего, для хранения провизии.

Противоположный угол казался заброшенным, так что туда гости и направились.

Пока устраивались, хозяин дома сидел неподвижно, вдыхая вонючий дым, а потом неожиданно вскочил на ноги, и заголосил, раскинув руки и закинув голову так, чтобы смотреть в потолок:

– Хум! Из Дхармакайи, покоящей все исходящее, над колеблемым ветром пылающим огнем, в «Ах» обозначенном черепе «Ом» вспыхивает в каждом из жертвенных веществ! Сверху на них стоят «Ом-Ах-Хум», пылающие каждый блеском своего цвета…

Ивару на миг показалось, что вверху и вправду вспыхнули три знака, один белый, другой красный, третий синий, но видение тут же исчезло. Арнвид покачал головой, глаз от хозяина не оторвал, следил с большим интересом, наверняка видел что-то, простым людям недоступное.

Шао Ху, наоборот, учителем Вэем не интересовался, уселся на корточки, закрыл глаза и начал перебирать четки.

– Мы видим перед собой великого даоса, святого старца, – шепотом сказал Нефритовая Жаба, – но он идет к постижению истины внешним путем, а значит, далек от сокрытого Дао…

Стоило признать, что к истине учитель Вэй шел разнообразно – то произносил непонятные словеса, то начинал щелкать зубами или шумно дышать, или скидывал халат и раскорячивался в невероятных позах. Кипятил на огне подозрительные жидкости, выпивал, не остужая, вдыхал дым из курильницы, добавлял в нее какую-то смолу, травы, клал драгоценные камни.

На гостей обратил внимание один раз, когда снаружи стемнело, дав им позволение воспользоваться очагом, чтобы разогреть пищу.

– Выпестовывающий истинную пневму не нуждается в пяти злаках, – сказал учитель Вэй, когда его пригласили разделить трапезу, после чего в очередной раз стащил с себя одежду.

Неимоверно худой, без волос на теле, он, казалось, холода вообще не чувствовал. Руки и ноги его изгибались так, как не могут гнуться у человека, а ребра натягивали кожу, грозя прорвать ее.

Заснул Ивар под речитатив хозяина, а проснувшись, обнаружил, что тот сидит у стола, и растирает что-то в фарфоровой чашечке. Спать учитель Вэй, судя по лихорадочно блестевшим глазам, так и не ложился, одеяло на деревянном ложе выглядело несмятым.

Когда вышли из каменного дома, конунг вздохнул с наслаждением, ощутил чистый горный воздух, лишенный дыма и резких ароматов, что господствовали в жилище отшельника. Ребра затрещали, когда грудная клетка рывком расширилась, потом он закашлялся, но быстро пришел в себя.

– Святой старец, ишь ты, – пробормотал Арнвид. – А в таком смраде живет, что вспомнить страшно.

Нефритовая Жаба нахмурился, открыл рот, собираясь защитить собрата по обретению Дао, но бросил взгляд на кулаки северян, и передумал, решив, что от разбитой морды никакие инь-ян не спасут.

Жилище учителя Вэя исчезло из виду, они зашагали дальше.

Целый день тащились, преодолевая один подъем за другим, шлепали по карнизам, таким узким, что приходилось двигаться боком. Уже недалеко, рукой подать, блестели ледники, облака плыли не только вверху, но и вокруг, и даже внизу, едва ли не под ногами.

Когда одно надвинулось на путешественников, заглотило, словно кит стаю рыбной мелочи, оказались в густом сером тумане. Солнце исчезло, растворилось в хмари, воцарился сумрак, и Ивар с удивлением понял, что не видит спины шагавшего впереди Шао Ху.

– Не двигаемся! Стоим на месте! – донесся голос Нефритовой Жабы.

Облако уползло, вновь обнажилось голубое небо, склон горы впереди, уводящая влево тропа.

– Уф, а то я уже перепугался, что все навеки пропало, – дурашливым голосом произнес Нерейд. – Как там? Не было вначале ни песка, ни моря, бездна зияла, трава не росла…

– Не трать силы, – посоветовал даос, – дыхание тебе еще понадобится.

Воздух был вроде такой же, как и внизу, но словно жидкий, его почему-то не хватало, и приходилось вдыхать несколько раз, чтобы наполнить грудь. Всякое усилие отдавалось болью во всем теле, перед глазами начинали плавать багровые круги, а ноги казались тяжелыми, словно весла из камня.

Но они шагали дальше, хрипя и задыхаясь, помогая другу-другу.

Ближе к вечеру из набежавших туч повалил снег, огромные снежинки закружились столбами, засвистел, набирая силу, ветер, секший кожу подобно тысячам металлических плетей.

– Граница Куньлуня близко! – объявил Нефритовая Жаба, повернув к спутникам красное, исхлестанное лицо.

– Должна быть какая-то дверь? – спросил Ивар, вспоминая те случаи, когда он с соратниками попадал в иные миры: с помощью лестницы на небо, как в Теночтитлане, сквозь дыру в земле, как в степи у Русского моря, через скалу на тропе дэвов или пройдя меж обычными деревьями в Бретланде.

– Нет, нет… – даос помотал головой. – Врата в Куньлунь могут открыться везде, в любом месте, нужно только дойти… Я подобного еще не делал, и вообще до этих мест не добирался, но милостью небесного господина Лао надеюсь справиться. Вперед, нельзя стоять!

Шли по стремительно растущим сугробам, преодолевая напор бури, что махала крыльями подобно дракону. Арнвид сипел, хрипел, шатался, мешок его нес Кари, но старый эриль продолжал шагать сам.

Уже в сумерках набрели на еще одно жилище отшельника, такое же, как у учителя Вэя, только, похоже, брошенное.

– Заглянем? – предложил Ивар. – А можно и заночевать. За стенами всяко лучше, чем тут.

Метель продолжала бушевать, видно было меньше, чем у тролля в заднице. Развести костер не из чего, и останься они под открытым небом, к утру закоченеют, а то и поморозятся.

– Давай, – неохотно согласился Нефритовая Жаба.

Двери открылась, изнутри повеяло запахом пыли и холодного камня, слабый свет упал на мертвый очаг.

– Ха, вижу дрова! – воскликнул Нерейд.

Кремень ударил об огниво, полетели искры, на дереве заплясали язычки пламени, и мрак неохотно отступил. От очага пошло тепло, изгоняя из помещения ледяную сырость, блики забегали по стенам и потолку.

– А вот и хозяин, – сказал Арнвид.

Отшельник лежал на кровати, точно такой же, как у учителя Вэя, сложив руки перед грудью, и застывшие глаза его смотрели в потолок. Выглядел он так, словно отдал концы вчера или позавчера, но жилище было заброшено давно – слой плесени в углах, пыль и грязь на огромном столе, ржавчина на курильнице.