Наталья Щерба - Часовое сердце

– О, привет!.. Ольга попала в больницу, – охотно начал рассказ мальчик. Василиса мгновенно изменилась в лице, и он торопливо заверил: – Не волнуйся, с ней все в порядке! Врачи прописали отдых и никаких волнений. И в лагерь запретили ехать. Конечно, наша Ольга расстроилась. Да и ребята тоже…

Тренера, способного заменить Ольгу Михайловну, так и не нашли. Зато пришел парень из футбольной команды и назначил Ингу, как самую старшую, проводить тренировку. В результате Василиса почти все занятие пробегала кругами по залу – дылде показалось, что на разминке она «халявила». Василиса не сопротивлялась: на бегу хорошо думается, а в голове скопилось столько сложных мыслей. Больше всего ее волновало, куда пропали все ключники и что же на самом деле случилось с Ольгой Михайловной. Насчет тренерши следовало непременно спросить у отца. Но как это сделать? Черная Королева говорила, будто Стальной Зубок Василисы – желанная добыча для многих, в том числе и для Нортона-старшего. Значит, отец рано или поздно придет… А вот эфларцы могли застрять где-нибудь между мирами и измерениями – Василиса читала в какой-то фантастической книге, что подобное вполне может случиться. Конечно, не стоило настолько доверять вымыслу, но ведь в жизни всякое может произойти… И она сама тому яркий пример.

На ужин подали творожную запеканку с медом. Лешка, который ненавидел мед, тут же отказался от своей порции, зато съел все булочки. Он ни слова не сказал о неудачном часодействе подруги, и Василиса была ему за это благодарна.

Вечером, по случаю первого дня в лагере, был большой фейерверк: темное вечернее небо вдруг озарилось яркими огненными цветами, волшебными спиралями, фонтанами золотых звезд. Ребята орали от восторга и громче всех – Василиса с Лешкой.

После фейерверка на специально обустроенной площадке поставили мангалы и принялись жарить шашлыки из куриного филе, молодой картошки и помидоров. Рядом, прямо на стадионе, Серега с другими вожатыми привели невесть откуда взявшихся барабанщиков и под звуки тамтамов устроили дикие африканские танцы под открытым небом. Вскоре к ним присоединился почти весь лагерь.

К вечеру Василиса напрочь забыла об Эфларе и ключниках – только добравшись до подушки, она со счастливой, усталой улыбкой провалилась в сон.

Она не видела, как пришла Инга – рассерженная и недовольная: вожатая отказалась переселять кого-либо куда-либо, посоветовав самой Инге стать добрее и терпимее к друзьям. Вскоре домик затих, и кто-то из «близняшек» тоненько засвистел носом…

Посреди ночи Василиса проснулась.

Вначале она даже не поняла, где находится. В комнате царил полумрак, а на потолке, прямо над ее кроватью, бегали тревожные голубые огоньки.

Вдруг осознав, что она сама является источником этого странного света, Василиса вскочила: и правда – от ее ладоней шел слабый, мерцающий свет. Она сомкнула их лодочкой и быстро развела в стороны: за пальцами потянулся знакомый шлейф из миниатюрных цифр. Да это же часовой флер!

От радости сердце Василисы совершило сальто. Значит, это ей не приснилось – она все-таки часовщица! И сможет летать…

Окно по случаю июньской жары было распахнуто настежь. Быстро натянув майку и шорты, Василиса забралась на подоконник и бесшумно соскочила на мягкую траву. Чтобы не быть замеченной, она пригнулась и побежала между домиками к стадиону. Впопыхах она забыла надеть кроссовки, и на асфальтированной дорожке ее босые ступни начали колоть острые камешки. Но ничего, если все получится – обувь ей не понадобится…

Лагерь спал: ни в одном из домиков не светился огонек лампы. Только луна, прикрывшись рваным облачным покрывалом, наблюдала за одинокой человеческой фигуркой.

Василиса раскинула руки в стороны и произнесла шепотом числовое имя:

– Василек!

В тот же момент послышался тихий шелест крыльев за спиной; девочка взмахнула ими, сделала несколько шагов, взмахнула сильнее, еще сильнее и – взлетела.

Она летала так просто и свободно, словно с самого детства каждый день парила в воздухе; полет дарил ощущение радости и легкости, это было очень, очень здорово. Василиса полетала над домиками, сделала круг над стадионом, пристально вглядываясь вглубь лагерных аллей – не подсматривает ли кто? И, решившись, перемахнула через забор.

Пугая Василису, над кронами лесных деревьев то и дело вспархивали ночные птицы. Покружив еще немного, девочка решила приземлиться на самую верхушку сосны. Веточки казались очень тонкими, но крепкими; Василиса без труда уцепилась за ствол, пахнущий смоляной хвоей, и, балансируя на босых ногах, прислушалась. Где-то вновь прозвучало всполошенное угуканье совы, то и дело слышались сонные вскрикивания, таинственные стуки и скрипы. Лунный диск закатился за небольшую тучку, и небо стало намного темнее.

Василиса взмахнула крыльями и оттолкнулась от ветки – соскользнула, но не упала, тут же выровняв траекторию полета. Зависнув над лесными кронами, она всматривалась в даль, где почти у самого горизонта горели огни ночного города. Интересно, сколько лететь до него? Наверняка очень долго… Но и спать как-то совсем не хотелось. Мелькнула шальная мысль: а что, если полетать немного между девятиэтажками? Вряд ли ее кто-то заметит. Да и невидимой можно стать в любой момент – произнести свое числовое имя и прикрыться крыльями. Если хорошо рассчитать время, то можно успеть вернуться до утра… Василиса не хотела признаваться самой себе, что ей просто хочется полетать подольше, чтобы поверить окончательно – часодейство ей не приснилось, не привиделось.

Увлеченная этой мыслью, она не заметила, что лес, окружавший лагерь, закончился. Перед ней раскинулась широкая, быстротечная река. Василиса немного устала, поэтому решила сделать передышку – река казалась неглубокой, но ее водяной поток, яростно рвущийся по камням, не внушал доверия – вброд такую речку ни за что не перейти.

И вот тогда случилось непредвиденное.

Завывая и свистя, пронесся острый сухой ветер; ударил по лицу, вскружил волосы, закрутился воронкой и пропал. Испугавшись, Василиса присела на берегу, чтобы зачерпнуть немного воды и вытереть вспотевший лоб. Но тут же ахнула от изумления: река превратилась в тонкое ажурное кружево из водяных струек, словно к ней прикоснулись волшебным морозным посохом.

Стало тихо-тихо. Василиса вскочила, но ее движение замедлилось, как будто она вдруг превратилась в девяностолетнюю старуху, медленно разгибающую под тяжестью лет спину. Неужели время остановилось? Понимая, что это может означать, Василиса сделала невероятное усилие, чтобы оглянуться. Сердце забилось в груди маленькой испуганной птичкой: к ней по берегу шел человек. Его темная фигура в ореоле серого тумана казалась расплывчатой, будто бы не до конца проявившейся из другого мира.