Марина и Сергей Дяченко - Привратник

Бежит вестник с хутора, рот разинут, а крика не слышно. У бледной Лины выступили капельки пота над верхней губой. Капает соус с поварешки…

Надвигается широкая грудь вороной атамановой лошади, закрывает небо… Огромное копыто едва не наступает на короткую полуденную тень безоружного, беспомощного человека… Лучше околеть, чем прилюдно признаться в своей беспомощности. Я маг и сдохну магом.

Руал замедлил шаг и вытащил из кармана стеклянный шарик. Покатал на ладони, сощурился на играющие в нем солнечные блики. Нет, полное сумасшествие. Банда головорезов шарахнулась от отчаянной наглости и детской игрушки.

Ильмарранен спрятал шарик и сейчас только заметил, что идет по лесу, идет, по-видимому, не первый час, потому что лес стоит густой, нетронутый. Столбы солнечного света пронизывали его насквозь, и глубоко внутри Руала вдруг вспыхнула безумная надежда на чудо. Не может быть, чтобы случившееся вчера было глупостью и случайностью. Не может быть.

И со всей силой этой надежды Ильмарранен призвал к себе былое могущество.

Сначала он захотел расшевелить неподвижные кроны над головой, запустив в них ветер. Тишина и полное безветрие были ему ответом.

Он позвал ползавшую по стволу пичугу – та, не обратив на его зов никакого внимания, пропала в путанице ветвей.

Руал остановился. Он был искалечен, навсегда лишен части самого себя, и черная удушливая тоска, которую он так долго гнал прочь, вдруг обрушилась на него всей своей силой. У него подкосились ноги, он сел прямо на траву.

…Старый звездочет, обитатель башни с толстыми стенами и стрельчатыми окнами, всю жизнь собирал волшебные книги. Ни разу ни одно заклинание не подчинилось ему.

У старика была библиотека, сплошь состоящая из древних фолиантов неслыханной ценности, армия реторт для приготовления противоядий и подзорная труба, чтобы наблюдать за звездами. У старика не было одного – волшебного дара.

– Поразительно! – говорил он, глядя на Руала с благоговейной завистью.

А Руал небрежно листал страницы, беззвучно шевелил губами – и чахлое растеньице в деревянной кадке расцветало вдруг немыслимым образом, приносило похожие на дикие яблоки плоды, которые превращались внезапно в золотые монеты и со звоном раскатывались по каменному полу, образуя карту звездного неба. Старик потрясенно качал головой:

– Поразительно…

Маррану нравилось посещать звездочета в его башне, ему был симпатичен старик со всеми своими книгами, подзорной трубой и цветком в кадке. Звездочет же блаженствовал, принимая Руала, и почитал его визиты за большую честь.

– Скажите, Ильмарранен, – спросил он однажды, смущаясь, – когда вы впервые осознали себя магом?

Марран задумался.

В его жизни не было момента, когда он впервые ощутил бы свой дар. Был день, когда Руал-ребенок понял, что другие этого дара лишены.

Ему было лет шесть; холодной дождливой весной тяжело груженная телега застряла в размытой глине. Хозяин телеги, угольщик, немолодой уже человек, надрывался вместе со своей тощей лошадью, тщетно пытаясь освободить колеса из цепкой жижи.

– Что ты делаешь? – удивленно спросил его маленький Руал.

Тот хмуро взглянул на глупого мальчишку и ничего не ответил.

Руал обошел телегу кругом, остановился перед лошадью – та беспокойно на него косилась – и, встав на цыпочки, дотянулся до повода:

– Ну, пошли…

Лошадь двинулась вперед и сразу, без усилия вытянула телегу на твердую дорогу.

Марран на всю жизнь запомнил взгляд, которым наградил его угольщик.

Старик-звездочет просто не в состоянии был этого понять.

…Лес не кончался, наоборот – становился все гуще и темней. Руал шел уже много часов. Сначала над головой у него радостно болтали птицы, потом на смену их щебетанию пришла тишина, нарушаемая иногда скрипом сосен да стуком дятла, а теперь вот в лесу завывали охотничьи рога – ближе и ближе.

Он шагал размеренно, бездумно, не поднимая глаз и стиснув зубы. Все равно.

Рог хрипло рявкнул совсем рядом, и, ломая ветки, на дорогу вылетели всадники. Руал остановился, ожидая, что охотники двинутся своей дорогой. Однако те резко свернули, и через секунду он стоял в кольце копий.

– Кто такой?

– Странник, – осторожно ответил Руал.

– Бродяга, – определил один из егерей.

– Браконьер! – не согласился другой.

Неспешно подъехал еще один всадник – по-видимому, вельможа.

– Снова наглый оборванец! – заметил он брезгливо. – Знаешь, негодяй, что бывает за потраву моих лесных угодий?

Руал ощутил гадкий привкус во рту: светлое небо, еще и это.

Шесть острых копий смотрели ему в грудь. Скалились егеря.

– Владения господина священны, – сказал он наугад и сжался, ожидая удара.

Вельможа нахмурился:

– Ты знаешь, мерзавец, кто я?

Руал жалко улыбнулся и перевел дыхание:

– Вы – могучий властитель, ваше сиятельство… А я… я – скромный… предсказатель судьбы. Мог ли я не узнать… господина?

Копья неуверенно отодвинулись, чтобы через мгновение снова угрожающе сомкнуться:

– Ты мне зубы не заговаривай! Какой еще предсказатель?

«Небо, помоги мне!» – взмолился Руал и вдруг заговорил быстро и убедительно:

– Гадатель, знахарь, заклинатель духов, заглядывающий в будущее. Прибыл во владения господина, прослышав о его… трудностях…

И Руал запнулся, ужаснувшись собственным словам.

А вельможа вдруг напряженно подался вперед, испытующе вглядываясь в лицо своей жертвы; спросил медленно, подозрительно:

– О КАКИХ трудностях ты мог прослышать, бродяга?

В его настороженных круглых глазах Руал прочитал вдруг, что случайно угодил прямо в цель. В этот момент он кожей ощутил возможное спасение и всем телом бросился в открывшуюся лазейку.

– Господину лучше знать, – сказал он значительно и показал глазами на егерей.

Вельможа заколебался. Ильмарранен ждал, переступая ослабевшими ногами.

– Поедешь с нами, – бросил вельможа и развернул лошадь.

Кабинет герцога в его большом помпезном замке сочетал в себе приметы охотничьего музея и парфюмерной лавки. С увешанных оружием стен стеклянно пялились полдюжины оленьих голов, между ними то и дело обнаруживались лубочные картинки, где сладко целовались голубки над головами прелестных пастушек. Маленький стол у камина был уставлен множеством сильно пахнущих скляночек, и Руалу то и дело становилось дурно от густого запаха духов.

Он проделал долгий путь, привязанный за пояс к седлу, – то пешком, то бегом; потом бесконечно долго дожидался приема в вонючей людской, откуда совершенно невозможно было сбежать, а теперь немеющими руками тасовал тяжелую колоду карт и лихорадочно искал путь к спасению. Пути не было.

Герцог восседал в кресле напротив; над его головой свирепо торчали клыки трофейного дикого кабана, который тоже нашел свой приют на стене кабинета. Кабан и вельможа были похожи, как братья.