Марина и Сергей Дяченко - Варан

Такие камни хранят владельца, лечат его от головной боли, придают силу и продлевают жизнь. Каждый такой камень имеет свое имя. Говорят, что они способны совокупляться и производить себе подобных, но в это уж ни Варан, ни Нила не верили. Зато легко можно было убедиться, что внутри каждого камня живет свой собственный огонек – белый, голубой или желтый. Варан и Нила часами могли стоять у раскладки, глядя, как колышутся, сжимаются и расширяются бьющиеся сердца камней.

При них покупали украшения стоимостью в пятьдесят, сто, тысячу реалов; Варан видел, какими глазами смотрела Нила на молодых и старых аристократок, становившихся обладательницами сокровищ.

– Ты все равно красивее, – говорил он убежденно.

– Разумеется, – отвечала она без тени смущения. – И потом, где бы мне это носить? В рудниках?

Они уходили, и Варан решал про себя, что больше в ювелирные ряды – ни ногой; тем не менее проходило несколько дней, они с Нилой шли на базар, и от рядов с шелками, фруктами, безделушками на память, железными и деревянными вещами снова прибивались к ювелирам – почти против собственной воли.

У Нилы была любимая игрушка – ожерелье с белыми и голубыми камнями. Варан знал, что всякая прогулка на базар непременно закончится возле этого ожерелья; хозяин лавки, из местных, знал Нилину мать и позволял девушке брать украшение на ладонь. Нила стояла, завороженно глядя на мерцание камушков; бледный свет их отражался на ее сосредоточенном лице.

Ожерелье стоило сравнительно недорого – сто реалов. Для Варана это был заработок за весь сезон – и то если не покупать сладостей и обходиться только самым нужным. В душе он, Варан, давно согласился отдать все свои деньги за ожерелье – но что скажет отец? Неподходящее начало для разговора о женитьбе; отец, чего доброго, разозлится и откажет, даже не выслушав. Напротив, если Варан принесет в семью честно заработанные деньги, отец поверит, что он уже взрослый, самостоятельный мужчина и вполне может привести в дом жену…

Проклятое ожерелье снилось Варану по ночам. Ему снилось, как он приносит его Ниле. И какие у нее, у Нилы, делаются глаза.

В счастливые дни, когда они, ускользнув от всех, забирались на «чердак» и обнимали друг друга на куче сухих водорослей, Варан, забываясь от счастья, клялся добыть ожерелье. В крайнем случае украсть; Нила зажимала ему рот ладонью:

– Дурачок… Только попробуй мне!

Он замолкал, но от затеи своей не отказывался.

Обязанности Варана со временем значительно расширились. Теперь он не только ухаживал за змейсихами и вылавливал сачком свежее дерьмо, но и прохаживался по базару с табличкой «Прогулка на серпантерах, недорого», провожал посетителей ко входу в подземные пещеры и, что самое волнующее, иногда сопровождал их в поездке.

Если поездка намечалась совсем легкая, без нырков и погружений, то двух посетителей сажали на двух змейсих, и Варан предводительствовал им неспешно, помахивая веслом в легкой лодочке и отдавая команды змейсихам:

– Журбина, пошла! Круча, придержи… Стоять, обе!

Он скоро выучил наизусть все слова, которые нравились посетителям, и вдохновенно рассказывал об истории каждого грота, о кладах, которых здесь запрятано полным-полно, о зловещих тайнах, большая часть которых никогда не будет раскрыта. Рассказывал, между прочим, и о змейсах на службе рудокопам, и о патрульных змейсах, и о том, что неприрученные змейсы почти так же опасны, как донный дракон, называемый в просторечии Утробой. Посетители слушали, удивлялись – и в конце поездки нередко благодарили Варана монеткой. Он устроил в расщелине свой собственный маленький тайник, но этих денег не хватало не то что на ожерелье – на один маленький камушек.

Если посетитель требовал чего-то посложнее и поинтереснее, Варан усаживал его на покорную Журбину, а сам забирался на спину Кручине. Вел тогда запутанными переходами, рассказывал о «самом центре скалы», при надобности объяснял спутнику, где и сколько предстоит пробыть под водой. Как ни странно, богатые любители темных подводных нор оказывались не такими щедрыми, как боязливые любители спокойных прогулок. Но Варан все равно время от времени что-нибудь получал.

Нила водила гостей чаще. Во-первых, змейсихи слушали ее лучше, во-вторых, Варан ей уступал.

В тот памятный день посетителя – посетительницу – должна была вести опять-таки Нила. Но посетительница оказалась малолетней дочкой заморского аристократа, спесивой и вздорной. Появившись в гостевом гроте, она первым делом окинула Нилу с головы до ног оценивающим взглядом.

– Вот так вырядилась, – сказала, глядя на расшитые камушками Нилины штаны. – Ты что, все свое состояние на штаны прилепила, девка? Тогда где оловянные монеты?

Хозяин заговорил с гостьей почтительно, отвлекая ее внимание от Нилы; та же, как стояла, так и застыла, глядя в пространство белыми от бешенства глазами.

– Не обращай внимания, – выдохнул Варан ей на ухо. – Шуу с ней…

– Я ее не поведу, – так же шепотом отозвалась Нила. – Варан, выручай…

Он испытывал к сопливой аристократке чувство не менее сильное, чем Нила, однако не мог не прийти любимой на выручку.

– Я готов, – сказал он хозяину, и тот мгновенно все понял и кивнул:

– По светлому кругу. Малым ходом. Понял?

Личный слуга аристократки – круглощекий тип с заплывшими жиром глазами – подсадил ее на спину Журбине так ловко, что девица даже не замочила платья. Усевшись, она первым делом ударила змейсиху пятками; покладистая Журбина повернула голову и зашипела.

– Ваша милость, – мягко сказал хозяин, – серпантеры – злобные и опасные животные. В ответ на ваш удар Журбина может сбросить вас в воду… Увлечь в глубину… Укусить… Я прошу вас – просто сидите в седле, ваш проводник все сделает сам.

– Если эта тварь, – сообщила девица с неподражаемым высокомерием в голосе, – осмелится забрызгать мне платье – мой отец выкупит ее у вас для своей живодерни… Понятно?

Варан погрустнел, предчувствуя неприятную поездку. Кручина под ним вполне разделяла его опасения – нервно била хвостом по воде, вертела рогатой головой и то и дело облизывалась раздвоенным языком.

– Вперед, – сказал Варан самым спокойным голосом, на который в тот момент был способен.

И они тронулись.

– У моего отца пять сотен рабов, на каждом золотой ошейник, к ошейнику приделан золотой колокольчик, и когда все колокольчики одновременно звенят – получается аккорд… У меня три лошади, суслик и своя крылама. В моей комнате круглый год цветут пять розовых кустов. Ты когда-нибудь видел розы?

– Да, – отвечал Варан, чтобы хоть что-нибудь ответить.

– А вот и врешь, не мог ты их видеть. Вы тут живете среди воды и камня, едите рыбу и ничего не видите. А мир, между прочим, велик. В прошлом году летом мы с отцом ездили в страну вулканов. Ты знаешь, что такое вулкан?