Веда Талагаева - Колдовские камни

Кадо не понимал, что происходит, но тревога остальных присутствующих произвела на него гнетущее впечатление. Он тоже перестал улыбаться. Агенор мягко отстранил Ауринию, уложил царицу обратно на подушки и заботливо накрыл одеялом.

– Думаю, сегодня вам стоит полежать в постели, а придворный лекарь пропишет вам и вашей подруге успокоительное, – сочувственно сказал он. – Это вам урок, что с зеркалом следует быть осторожнее.

Царица приподнялась на локте и огорченно взглянула на него.

– Но это помогло вам хоть чуточку? – с надеждой спросила она.

– Конечно, – кивнул Агенор и в который уже раз за последние несколько дней погрузился в мрачные раздумья. – Браслет… Ящерица… Это о чем-то мне напоминает. О чем-то очень давнем. Я должен вспомнить.

Царице и ее подружке-служанке принесли успокоительное питье. Агенор ушел в библиотеку, чтобы предаться размышлениям, и Кадо, предоставленный сам себе, пошел проводить Элиа, а заодно поглядеть дворец. Он без помех глазел по сторонам, потому что племянник Чародея, шедший рядом, вдруг сделался молчалив и задумчив.

Мальчики молча прошли несколько коридоров и вышли в Тронный зал, от вида которого у Кадо захватило дух. У подножия трона Элиа замедлил шаг, чтобы слуга Верховного Чародея мог вдоволь налюбоваться расписными сводами и витыми колоннами.

– Ты рад, что приехал сюда? – спросил Элиа.

– Ну еще бы! – сказал Кадо. – Это не клумбы у Арлы поливать. Здесь так шикарно. Хотя я, конечно, приехал не из-за жизни во дворце, – добавил он. – Агенор хороший человек и все такое, но я, если честно, лучше бы служил у вас.

– Мне не нужен слуга, – пожал плечами Элиа и, видя, что Кадо огорченно опустил глаза, добавил. – Мне нужен друг. И перестань ты уже говорить мне «вы». Ты ведь старше меня.

Окончание его речи прозвучало недовольно и сердито.

– Ну, извини, – развел руками Кадо.

– Ладно, я пойду, – сказал Элиа уже мягче и хлопнул его по плечу. – А ты ступай. Еще увидимся.

– Пока, – Кадо махнул рукой ему вслед.

Элиа шел по залитому солнцем паркету и казался таким маленьким в огромном Тронном зале. Кадо провожал Рассказчика взглядом, пока тот не прошел через весь зал и не скрылся за другой дверью. «Он выглядит таким беззащитным, – подумал Кадо и пожал плечами, удивляясь этой мысли. – Странно, что подобное пришло мне в голову. Разве что-то должно случиться?»

Илье еще не доводилось чувствовать себя так, как сейчас. Он не помнил обратной дороги домой, не заметил, как прошел через сад к дому. Не услышал, что говорит ему Урдальф в гостиной, и не обратил внимания на то, что гоблин обиделся, когда ему ничего не сказали в ответ.

Очнувшись лишь в своей комнате, Илья закрыл дверь и подошел к окну. Он сел на широкий подоконник и не увидел за стеклом ни цветущего сада, ни реки, бегущей в долине, ни залитого солнцем города из розового камня. Он прислушивался к тому, что происходило у него внутри.

Впервые за полный восторженного удивления месяц жизни в Дивном Крае, Илью вдруг посетило незнакомое чувство тоски и обреченности. Оно пришло как-то тихо и незаметно, но упорно росло, становясь с каждой минутой все мучительнее и пронзительнее.

Под влиянием этого чувства Илья вдруг начал меняться, сам того не замечая. Его все и всегда считали тихим воспитанным мальчиком. Илья сам укорял себя за излишнюю мягкость, неумение ответить на грубость.

А теперь вдруг он возразил Арнике с волшебной палочкой в кармане и выступил в присутствии целого зала с речью перед грозной Арлой Кан, заступаясь за Кадо. А сегодня накричал на того же самого Кадо, чтобы тот не обращался к нему как слуга к хозяину. И прошел мимо добрейшего Урдальфа, как мимо пустого места. Раньше таких поступков за Ильей не водилось.

«Что со мной происходит? – спросил он себя, сидя на подоконнике. – Я будто становлюсь другим перед лицом опасности. Но никакой опасности ведь нет. Все так хорошо». Очнувшись от невеселых мыслей, Илья взглянул в окно.

Высокое небо над Ильраданской долиной и зелеными сводами Разнолесья на первый взгляд казалось безмятежным. Но если над Ильрагардом и дворцом чародеев еще сияло солнце до на западном горизонте уже сгущались тяжелые, будто налитые свинцом тучи. Они медленно, но неуклонно ползли издалека и несли с собой грозу.

Илье опять стало тоскливо и холодно. Нет, все совсем не хорошо, – понял мальчик. «Страшная тень надвигается неведомо откуда, – подумал он, глядя на сизые грозовые тучи, идущие с запада к долине. – Она уже близко, она меня накроет, хочу я того или нет. Все, что я здесь увидел и полюбил, может в одну минуту исчезнуть. Скоро что-то должно случиться».

Наступил вечер. В полном одиночестве Агенор кружил по библиотеке, раздумывая на ходу и прислушиваясь к отдаленным раскатам грома, набирающим силу. Душный воздух загустел от напряженной тишины. Одна половина неба пылала в последних лучах солнца, другая наливалась чернотой, озаряемой вспышками молний. В вышине над стеклянным потолком библиотечного зала сгущались грозовые тучи. Тяжелые тучи собрались и на душе у Верховного Чародея.

– Что-то должно случиться, – прошептал он, замедлив шаг, когда гром раздался в небе прямо над его головой. – И это не остановить.

Стемнело, первые капли дождя застучали по стеклу прозрачного купола, украшенного картой звездного неба. Заново погружаясь в тяжелые думы, Агенор сделал по паркету еще и еще один круг.

Дождь становился все неудержимее. Потоки воды лились с небес, стекали по потолку библиотеки. Их беспокойные тени струились по полу и стенам, пробегая по рядам книг на полках. Захваченный размышлениями, Агенор ничего уже не замечал, всё убыстряя шаг, задевая мебель и книжные стремянки полами длинной одежды. Наконец, он остановился у круглого стола, и взгляд его прояснился.

– Нам остается только одно. Пусть так и будет. Теперь я должен все обдумать и все предусмотреть, – сказал он, и глаза его снова затуманились от мыслей. – Но кто же это? Кто? Ящерица Умадана… Все Пятеро были повержены при Мирадоре. Они погибли на моих глазах, никто не смог бы вернуться. Рубус, Лар, Думан, Илибур, Эгина – никто из них не уцелел. Эгмар утверждал, что был и шестой – маленькая девочка, – Агенор вздрогнул и поднял лицо к небу, озаренному грозовыми всполохами. – Неужели это может быть она? Моина…

Оглушительно ударил гром. Сильный порыв ветра со стуком распахнул окно, выходящее на запад, и косые струи дождя хлынули в комнату, на паркет. Агенор обернулся навстречу бушующей в темноте буре. Ветер, ворвавшийся в библиотеку, разметал складки бархатной мантии Верховного Чародея и его короткие седые волосы. Во взгляде Агенора тлело недоброе предчувствие.