Бронислава Вонсович - Плата за наивность

– Да, Николас – такой, он всегда добивается, чего хочет.

Устраивать сцену не хотелось. Вырываться на виду у хихикающей Моники – значило лишь усилить ее веселье, поэтому я попыталась словами показать курсанту всю некрасивость его поведения.

– Инор Лоренц, я вам уже сказала, что не нуждаюсь в провожатых. Будьте так любезны, отпустите мою руку и возвращайтесь к своим друзьям. Боюсь, что разлука с вами окажется для них слишком тяжелым испытанием.

– Инорита Штефани, а вы точно воспитывались в приюте? – ответил вопросом этот нахал. – А то у меня большие сомнения.

– Точно, – ответила я. – В Королевском приюте Гаэрры.

Не могу сказать, что я гордилась этим фактом, но и стыдиться мне было нечего. Попадали туда не по собственному желанию, а по решению родителей, чаще всего – одиноких матерей, которые не видели другого выхода. Правда, в среде обывателей бытовало мнение, что девочки оттуда порочны уже по факту своего рождения. Говорили, что у нас дурная наследственность. Но что будет считать этот курсант, мне безразлично. Даже если он и рассчитывает на легкую победу, непременно поймет, что ничего ему не светит.

– Надо же, – ответил он, – как сэкономили ваши родные на воспитании. У меня есть младшая сестра. На редкость избалованная девица. Как вы думаете, смогут ей там привить нужные манеры? А то ей уже третью гувернантку сменили.

– Если бы ваши гувернантки применяли методы, принятые в приюте, то не пришлось бы менять даже первую, – резко ответила я.

Не любила я шутки на тему места, где выросла. Это вам не богатая любящая семья, там не покапризничаешь. Наказание следовало незамедлительно за провинностью, и было оно совсем не видимостью.

– Извините, – неожиданно серьезно ответил курсант. – Я не хотел вас обидеть.

Я нехотя кивнула головой, показывая, что извинения приняты. Хорошо уже, что он понял неуместность своего высказывания. Но говорить с ним мне все равно не хотелось, хотя я с удивлением обнаружила – от веселой компании мы ушли довольно далеко.

– Вы учитесь вместе с Моникой и Региной? – попытался он зайти с другой стороны.

– Да, – нехотя ответила я, – учусь с Моникой и Региной в одной группе.

– И как?

– Что как? Как учусь или как учится вместе с ними?

Он рассмеялся:

– Скорее – как учитесь. Эти инориты забавны, конечно, но не слишком интересны.

– Зачем вам знать, как я учусь? – уже не скрывая своего раздражения, ответила я. – Вы меня сегодня видите первый и последний раз. К чему вам засорять мозги сведениями, вам совершенно ненужными?

– Ненужных сведений не бывает, – ответил он мне и улыбнулся.

Улыбка у него была располагающая. Я наконец поняла, что нашла в нем Регина, кроме роста и формы. Только вот мне его улыбка почему-то напомнила события полуторалетней давности. Потому что точно так же улыбался Петер Гроссер, которого убил Эдди в погоне за рецептами моей тетушки. Убил он не только его, но задержать преступника не удалось, и он до сих пор разгуливает на свободе. Воспоминания нахлынули неожиданно, и у меня внутри все похолодело. Лица участников той страшной истории закружились калейдоскопом. В ушах прозвучало насмешливое «детка», словно Эдди стоял где-то рядом и поджидал новую возможность получить желаемое. Я остановилась и на пару мгновений прикрыла глаза, чтобы успокоиться. Та история закончилась, все, продолжения не будет. Это лишь нервы. Когда в Академии до меня доходили слухи об экспериментах с запрещенными орочьими зельями, я точно так же всегда вспоминала Эдди и его насмешливое реплики…

– Что с вами? – обеспокоенно спросил курсант. – Вам нехорошо?

– Со мной все в порядке, – ответила я. – И будет еще лучше, если вы меня отпустите и вернетесь к своим друзьям.

– Теперь я точно должен проводить вас до дома, – ответил он, внимательно на меня глядя. – А то гадай потом, дошли вы или нет. Я привык завершать все свои дела.

Я поняла, что избавиться от его присутствия мне не удастся. Что ж, до нашего магазина осталось не так долго идти, можно его и потерпеть.

– Странная вы девушка, Штефани, – задумчиво сказал курсант. – Скажите, вы с кем-либо встречаетесь?

– Зачем вам это?

– Затем, что вы мне нравитесь, – ответил он и опять улыбнулся.

Но я теперь была к этому готова. Не так уж он и похож на беднягу Петера. Это просто мое воображение сыграло плохую шутку.

– А вы мне – нет.

– В самом деле? – он расхохотался. – Первый раз девушка мне говорит, что я ей не нравлюсь. Я думал, услышу такое лет в пятьдесят, не раньше.

– Всем нравиться попросту невозможно, – убежденно ответила я.

– Да я всем и не хочу, – ответил он. – Но обычно нравившимся мне иноритам нравился и я.

– Все когда-то случается впервые, – равнодушно ответила я. – Я уже пришла. Всего хорошего.

– Эберхардт? – прочитал он вывеску. – Моя мама заказывает здесь крема. А вы, значит, тоже пользуетесь этой косметикой? Я могу подождать, пока вы купите, что надо, и проводить вас до дома, что скажете?

– Я уже сказала, что в вас не нуждаюсь.

Возможно, это прозвучало несколько грубо, но он не клиентка нашего магазина, а значит, я не обязана ему улыбаться и объяснять что-либо тоже не обязана. Так что я простучала каблучками по трем ступенькам и скрылась за дверью, оставив своего провожатого снаружи. Надеюсь, что навсегда. Анна, наша продавщица, скучала в одиночестве и радостно меня приветствовала. Ей хотелось поболтать, поделиться с кем-либо новостями. Но меня снаружи ждал провожатый, который мог пройти и сюда, поэтому я ограничилась парой фраз и поднялась к себе. Из моего окна прекрасно была видна улица. Курсант так и стоял перед магазином, ожидая моего выхода. Забавно, сам придумал, что я зашла сюда за косметикой, и поверил в это. Интересно, что он решит, когда я не появлюсь? Наблюдать за ним было увлекательно. Ему, похоже, надоело стоять на одном месте, так что он начал с важным видом расхаживать перед входом. А потом и это ему надоело, и он решительно поднялся по ступенькам и зашел в магазин. Этого еще не хватало! Сейчас начнет обо мне расспрашивать Анну! Я торопливо пошла вниз. Но когда я спустилась, застала лишь его спину – он уже направлялся к выходу. Это было видно через дверь, разделяющую жилую и торговую половины дома. С нашей стороны дверь была прозрачной, что позволяло наблюдать за работой магазина, а вот с той стороны она казалась совершенно непроницаемой. Я подождала еще пару минут, чтобы убедиться, что он окончательно скрылся, и вышла в торговый зал.

– Анна, что хотел этот курсант?

– Спросил, куда выходит дверь черного хода и можно ли ему ей воспользоваться.

Решил, что я таким образом от него сбежала? Зашла за покупкой и вышла на другой улице? Никогда не думала, что меня можно заподозрить в таких шпионских уловках.