Вадим Олерис - Чародейка

На полянке воцарилась ночь. Моросивший дождь прекратился, тучи разошлись, ветер стих. В бездонной вышине неба ярко сверкали звезды, луна заливала лес зеленоватым призрачным серебром. Изредка слышались голоса ночных птиц. Костер почти догорел, угли багрово светились. Раздавалось тихое размеренное дыхание.

– Саймон? – послышался свистящий шепот.

Тишина.

– Саймон, ты спишь?

– Да!

– Извини…

– Чего надо?

– Спи-спи, ничего.

– Что хотела?

– Нет-нет, спи, не беспокойся.

Саймон выпростал руку из-под одеяла, нашарил поблизости шишку и бросил ее в девушку. В ее сторону, точнее. Постаравшись ошибиться не более чем на сто восемьдесят градусов, в любом случае.

– Ты ужасно готовишь, Саймон, – хихикнула девушка.

И снова тишина.

– Саймон?..

Лира. При взгляде из космоса это красивый бело-сине-зеленый мир, обращающийся вокруг звезды по имени Коар. Эти имена придумали те, кто жил на планете в очень и очень давнем прошлом – Древние. Самих Древних нет уже много столетий, а названия, как и другое наследие, используются теперешним населением планеты.

На Лире два больших материка, два маленьких и множество островов. Крупнейший материк также называется Лирой. В северной его части находится Озерный Край. Множество кристально-чистых озер всех размеров соединяются тысячами рек и речушек. Обрамляют это великолепие гранитные скалы и могучие хвойные леса.

На маленькой полянке в одном из лесов недалеко от побережья спят два человека. Точнее, спит только одна, а второй ищет свой левый сапог, ночью запущенный в случайную и очень злоязыкую попутчицу, чему последняя только обрадовалась:

– Ай, как замечательно! Будь джентльменом тогда уж до конца и кинь второй, для комплекта!

***

Утром, когда Лайза проснулась, она несколько мгновений пыталась вспомнить, где находится и что здесь делает. Воспоминания о событиях вчерашнего дня всплыли постепенно в ее памяти, заставив девушку поморщиться. Рывком поднявшись, Лайза огляделась. Саймон методично обшаривал полянку.

– Где сапог? – мрачно спросил он.

– И тебе доброе утро, – ответила девушка, направляясь к роднику, выбивавшемуся из-под земли недалеко от места их ночлега.

Рядом с погасшим костром стоял котелок. Около него лапками набок валялись две мыши, белая и черная. Лайза, проходя мимо, опасливо заглянула внутрь. Котелок ответил тихим хлопком поднявшегося из глубин пузырька. За ночь содержимое отстоялось, сверху была прозрачная жидкость, довольно вязкая, если судить по скорости поднимающихся со дна пузырьков.

– Однако!..

Когда девушка вернулась, Саймон, уже нашедший сапог и обувшийся, неторопливо укладывал вещи:

– Завтракать будешь?

– У нас есть завтрак? – удивилась Лайза.

– Конечно. Две мыши и вчерашний ужин.

– Спасибо, что-то не хочется.

– Ну, как знаешь. Ты куда теперь? – поинтересовался Саймон, осторожно сцеживая во фляжку жидкость из котелка.

– В Арелию. Скажи, а зачем тебе эта гадость?

– Напоить кое-кого, если снова встречу, – улыбнулся мужчина. – Кстати, нам в одну сторону. Если хочешь, пойдем вместе.

– Буду очень рада. Но, должна предупредить, что, возможно, ты не захочешь этого делать – за мной гонится контрразведка Империи.

Саймон взглянул на собеседницу:

– То, что у имперцев есть к тебе вопросы, еще не повод избегать тебя. Империя далеко, что бы они там ни заливали о своих длинных руках и сферах влияния.

Саймон закинул сумку на одно плечо, на второе – не замеченную раньше Лайзой гитару в чехле.

– Ты музыкант?

– Бард. Странствую, играю, пою и сочиняю.

– Надеюсь, поешь ты лучше, чем готовишь…

– Ну что, пошли? – бард сделал вид, что не расслышал последней реплики.

Дорога под рыжим осенним солнцем весело бежала вперед, приглашая отправиться в манящие дали, но людей по ней шагало всего двое. Осколки камней, густо усыпавшие дорогу, ощущались даже через подошвы сапог, и ощущались весьма чувствительно. Саймон удивленно поглядывал на Лайзу, которая бодро шагала босиком и не выказывала никаких затруднений. На ее ступнях, которым полагалось бы уже быть серьезно израненными, не было не только царапин, но даже синяков. При этом кожа была не огрубевшей, как у человека, привыкшего ходить без обуви, а нежной и чистой.

– Если уж рассматриваешь мои ноги, то хоть не пялься так откровенно, – усмехнулась девушка.

– Ты идешь босиком, но даже не обращаешь внимания на камни.

– Почему же не обращаю? И очень даже обращаю. Кстати, почему и зачем они здесь?

– О, это очередное нововведение арелийского короля. Он решил замостить дорогу на Арелию, но выкладывать ее каменными плитами долго и дорого, поэтому было решено засыпать дорогу щебнем из карьеров, шахт и рудников. Опять же выгода – есть куда деть отработанную породу. А прохожие и повозки, часто проезжающие этой дорогой, вдавят камни в землю. Ну, так задумывалось в теории. Раньше эта дорога на Арелию была довольно оживленной, но теперь никого здесь не встретишь – не хотят портить ноги и колеса. Ищут обходные пути, добираются по воде. Арелия – все-таки столица, торговать на ее рынках выгодно. Хотя… Слышал я байку, что дорогу эту забросили не только из-за камней. Подробностей не знаю, но как будто здесь пропало несколько торговых караванов… Рассказчик уверял, что причиной этому разбойники, бродячие мертвецы, иззазвездные демоны и вражеская армия, затаившиеся в арелийских лесах. Именно в таком порядке.

– И ты отправился проверить эти слухи и сложить леденящую кровь балладу об арелийском тракте… – подхватила Лайза.

– Да нет, – усмехнулся Саймон. – Просто мне этой дорогой удобнее.

– И не испугался всех описанных ужасов?

– После второй бутылки вина, особенно поданной за чужой счет, и не такое рассказывают. Знаем мы эти байки, что в любом трактире Лиры местные втирают приезжим за кружку пива. Свалилась в прошлый четверг в овраг пара крестьянских подвод с репой, а тебе потом шепотом рассказывают о сотне телег, груженых золотом, которые исчезли бесследно в этих местах десять лет тому назад.

– Ха-ха, ну да. Но ты же поэт, разве тебе это не близко? Ведь поэты любят приукрашивать реальность.

– Она прекрасна сама по себе. В своих песнях я стараюсь показать именно это.

Беседуя так, спутники вышли к речке, пересекавшей дорогу. Берег, на котором находились Лайза и Саймон, представлял собой невысокий гранитный обрыв. Противоположная сторона была песчаной и пологой. Через реку был перекинут мост. Когда-то был. Сейчас вместо моста осталось лишь одно тонкое бревнышко, соединяющее два берега.

Лайза подошла к обрыву и глянула вниз.

– Нечисть тут ни при чем…

В реке у берега виднелись заросшие тиной обломки телег, грязные тряпки, похожие на разорванные тюки. В прибрежных камышах застряло колесо с куском оси, на котором уже свила гнездо какая-то птица. Людей нигде видно не было.