Ника Никулина - Неживая рука. Неживая душа

По длинному коридору неспешно шел мужчина так, что его белый плащ едва развевался. Каждый его шаг отчетливо раздавался по всему замку. Были ли тому причиной хорошая акустика или какая-то новая особенность замка – до сих пор оставалось загадкой. Но раньше замок отдавал предпочтение лишь тишине.

Раньше. Какая ностальгия. Но сейчас все изменилось. Все стало по-иному. Замок приобрел какой-то зловещий вид. И напоминал больше ожившую иллюстрацию к книге ужасов. Однако тут не было ни скелетов, ни черепов, или изувеченных трупов, а также другой атрибутики, присущей ужасным местам. Нет. Тут все было несколько иначе.

По стенам коридора змеились каменные стебли странных растений с огромными шипами и ничтожно малыми цветами с четырьмя лепестками. Они «росли» сплошь, закрывая все доступные щели и делая стены объемными и воистину смертоносными. Шипы торчали во все стороны, и они были необычайно длинными и острыми так, что, если кому-нибудь «посчастливиться» поскользнуться тут ненароком, то от него останутся лишь жалкие маленькие кусочки мяса, раскиданные по всей стене. А сделать это не так сложно, потому что полы были сделаны из гладкого и блестящего камня. Но прецедентов все же не было.

Мужчина все время натыкался на свисающие с потолка засушенные цветы, останавливался, смотрел какое-то время на окружающее его безобразие и вновь возобновлял свой путь. В таких вот перерывах он думал лишь о том, что зря задумывал этот спор. Нет, он не жалел о своем сделанном выборе.

Ему лишь было чуточку жалко замок. Самую малость.

Но потерянное не вернуть уже. И надо с этим просто смириться.

Однако в просветах между стеблями были воткнуты факелы, горящие белым мертвым светом. Они горели, но не грели, не издавая ни единого звука.

Мужчина вышел из коридора в огромный зал. Заходя туда каждый раз, он не мог не встать в позу и не хмыкнуть. Настолько тут все стало другим. И далеко в не лучшую сторону.

По стенам опять же змеились и сплетались стебли странных растений, но в этом помещении они были полыми и лишенными шипов, по ним же текла яркая ало-рыжая субстанция. Все эти странные трубки сплетались в невероятных завитушках и непонятных узорах, но все же образовывали на потолке и стенке один и тот же символ.

Кое-где на стенках полые стебли неожиданно обрывались, и вся эта масса стекала на пол, в специально отведенные канальца, которые образовывали два круга. Странно было то, что вся эта масса пребывала и как-то незаметно убывала: что-то наподобие стока тут не было. Ее было ровно столько, сколько нужно было.

Мужчина задавался всегда вопросом, где Блоурэн умудрилась достать лаву. И зачем собственно нужна эта раскаленная субстанция здесь. Особенно под ногами. Это ни в коем случае некрасиво, но и даже непрактично. Как, впрочем, и те шипы в коридоре.

В зале не было источников света, кроме лавы, поэтому стоял полумрак. Тут не было мебели, все пространство было пронизано полупрозрачными трубами. Лишь на возвышении стояло два деревянных трона. Две вещи, к которым не посмела притронуться Блоурэн. Собственно, данные изделия мебели назвать «тронами» язык не поворачивался, потому что они напоминали абсолютно обычные деревянные стулья, лишенные каких-либо излишеств. Просто крепкие и незамысловатые стулья, которые присутствуют абсолютно в любом доме. И скорей всего там, на спинке, осталась старая добрая пыль.

На так называемом троне сидела нынешняя королева и хозяйка замка. Делала это она с гордостью, выгнув спину и расправив плечи, демонстрируя свое превосходство. Ее голову венчала переплетенная корона со множеством разнообразных драгоценных камней, а платье сверкало всеми цветами радуги, кроме этого оно было украшено черными кружевами и ленточками. Мужчина смотрелся фоне королевы очень блекло в своем простом белом плаще до самого пола, который украшала лишь застежка в виде маленькой снежинки.

Королева была безусловна красива. Только вот она напоминала хорошенькую фарфоровую куклу. Длинные светлые волосы, кристальные голубые глаза, персикового цвета кожа, чуть сжатые алые губы, изогнутые брови. Но кукла не дышит, она – неживая. Как, впрочем, и королева. Она сидела, уставившись прямо, а грудь ее не вздымалась и была неподвижна.

– Феликс. Ты нечасто заглядываешь сюда, – начала разговор нынешняя королева.

– Потому что это бывает зачастую бесполезно. Ты же знаешь, Блау, что лава плохо сочетается с деревом? Одежду тоже подпаливает, знаешь ли, – без эмоций ответил Феликс, пригладив взъерошенные черные волосы и убрав их назад.

– Опять твои плоские шуточки, – ответила также безразлично Блоурэн. – Я все никак не могла понять, как ты был нашим предводителем. Но теперь я – главная. Ты сам отдал корону и этот замок.

– Давай-ка уточним. Короны никогда у меня не было отродясь…

– Молчать! – приказала женщина, чуть повысив безразличный голос.

В ответ мужчина сложил руки на груди:

– Ты бы могла это сказать более экспрессивно. С эмоциями. Чувствами. И расстановкой. Чтобы показать все свое неуважение ко мне во всей красе. Хотя стоит признать, ты все же сделала это очень изящно, изуродовав замок, а это будет похлеще ядовитого плевка в лицо. Но знаешь, что? – Феликс подошел к королеве ближе. – Ладно я, какой-то там бывший предводитель, который все проиграл и которого еще можно мешать с грязью. Но ты забываешь и про остальных.

– А что с ними?

– Они недовольны. Очень многие недовольны, – и с этими словами мужчина уселся прямо на подлокотники трона, за которым сидела Блоурэн. Женщина тут же перевела взгляд на мужчину и безразлично сказала:

– Слезь. Сейчас же. Это приказ.

– Да-да. Они так же злятся, как и ты прямо сейчас. Но мне кажется, что ты неправильно расставляешь приоритеты. Сейчас тебя должно волновать не то, что я посмел сесть на это место, а мои слова, – и он потрепал королеву по голове. – Ты же их услышала, я надеюсь, или ты решила запихать все эти красивые камни в свои прелестные ушки? Опять я глупо шучу, ну, что же с меня взять.

Блоурэн поправила прическу и ответила:

– Единственный, кто здесь поступает неуважительно, так это – ты. А насчет твоих слов. Твоя угроза глупая. Всегда есть недовольные. Тобой тоже не все восхищались, разве не так?

– Все так, ты права. Есть в тебе зерно ума. Жаль, что ты не хочешь посеять его, а вечно грозишься выбросить куда подальше его. Низины погребите, я ведь хочу говорить так же красиво, как герои из легенд, чтобы меня цитировали и через тысячелетия, а получается всегда какая-нибудь глупость. – всплеснул руками Феликс, а затем взял в руки полы своего плаща и помахал ими перед собой. – Даже эту тряпку надел. Видимо не помогает, – а затем встряхнулся. – Впрочем меня не туда занесло опять. Я лишь хочу сказать, что иногда недовольных несколько больше, чем положено быть, и это рискует все вылиться в восстание. Вот сейчас ты сидишь и ничего не подозреваешь, как вдруг, – мужчина расправил руки, – прямо сейчас, именно в эту самую минуту, вбегает разъяренная толпа с вилами…