Александр Михайловский - Спасение царя Федора

– Дяденька, дяденька, не убивай меня, я тебе еще пригожусь…

– Конечно пригодишься, – так же тихо ответил незнакомец на странном, но несомненно русском языке, присаживаясь на его ложе, – но убивать я тебя не буду не поэтому…

– А почему, дяденька? – почти машинально спросил Федор. – Ведь если ты меня убьешь, от вора-самозванца тебе будет всяческий почет и уважение, еще и деньги небось отсыплет…

– Деньга, – ответил незнакомец, – ничто, да люди все. Но ты, царевич, вставай и собирайся. Уходить пора, а то так и до настоящих убийц добалакаемся.

– Я не царевич, я царь, – возмутился Федор, рывком садясь на постели, и тут же опустил голову, – правда, пока что бывший царь.

– Вот именно, что бывший, так что теперь снова царевич, – подтвердил незнакомец, – дело в том, Федя, что мастерству Правителя нужно учиться самым настоящим образом, потому что шапка Мономаха, в отличие от прочих головных уборов, снимается только вместе с головой. Понятно?

– Понятно, – ответил юноша и тут же растерянно произнес, остановившись посреди спальни: – Добрый человек, а как же я буду одеваться без мамок и нянек? Я же не умею.

– Ох ты, горе царское, самоходное, – вздохнул незнакомец, щелкнув пальцами, – как много у тебя вопросов, а одеться сам не можешь. Настоящий мужчина-воин должен суметь, проснувшись среди ночи одеться и вооружиться за сорок пять ударов сердца, чтобы встретить врага во всеоружии.

Едва незнакомец закончил говорить, как низенькая дверь в царевичеву опочивальню отворилась и в нее заглянула девица – весьма странная девица, потому что одета она была так же, как и давешний незнакомец – по-мужски, и при этом была такого большого роста, что, ей пришлось перегибаться чуть ли не пополам, чтобы заглянуть в дверь.

– Слушаю вас, обожаемый командир? – низким грудным голосом произнесла девица.

– Как там дела, Ниия? – спросил незнакомец.

– Все в порядке, обожаемый командир, – ответила девица, – правда, младшая женщина плачет так, будто у нее наступил свой личный сезон дождей, зато старшая собирается с такой скоростью, будто это новобранец, услышавший сигнал тревоги.

– Очень хорошо, Ниия, – кивнул незнакомец, – передай там, пусть пришлют мамок и нянек – одеть чадо царское и изготовить его в путь-дорогу. Время не ждет.

Потом он повернулся к застывшему в ожидании Федору и произнес:

– Первый урок, юноша. Не только верные слуги должны заботиться о своем патроне, (сиречь Правителе), но и он должен беспокоиться о них, входить в их положение и оберегать, а не только грести все под себя. В противном случае все может получиться, как у тебя после смерти твоего папеньки. Едва он помер – и крысы толпами побежали с корабля искать тебе господина пощедрее да поудачливее. А все твои дядья и маменька решили обогатить своих родных, раз уж нету за ними сурового царского пригляду. Отец твой умер, а ты сам когда еще вырастешь. Характер у тебя мягкий, и произойди все это в более спокойные времена, вертели бы они тобой как куклой, делая так, что ты царствуешь, а они правят. Насмотрелись, как твой отец делал это во времена твоего милейшего тезки Федора Ивановича, и решили повторить.

– Да, я понял, – растерянно сказал царевич и спросил, – скажи же наконец, добрый человек, кто ты такой, какого роду-племени, кто твой господин и какой у тебя чин, раз говоришь со мной таким уверенным тоном о вещах государевых, ведаемых лишь немногими? Конечно, я вижу, что ты опоясанный воин, получивший меч, пояс и шпоры, быть может, даже боярин или князь, но больше мне о тебе ничего не ведомо, кроме твоих слов о том, что ты пришел спасти меня и моих родных от верной смерти.

– Имя мне, – ответил незнакомец, – Сергей Сергеевич Серегин, правитель Великого княжества Артании, господин тридевятого царства, тридесятого государства, победитель в очном поединке еллинского бога грабительской войны Ареса и сатанинского отродья херра Тойфеля, командующий примерно тридцатитысячной собственной армией, равной которой не найдется в этом мире, уже уничтожившей две злобные варварские орды. А господин мой, дающий мне силы и полномочия – это Творец Миров и Создатель всего Сущего, Бог-Отец и Святой Дух, который, разговаривая со мной, сам себя предпочитает называть Небесным Отцом. Готов поклясться тебе на мече и целовать в том крест, что все, что я тебе сейчас сказал – святая правда и абсолютная истина; а также в том, что моя цель – это спасение Руси и превращение ее в самое мощное государство. Готов поклясться я тебе и в том, что не ищу я у вас себе ни доли, ни удела, ни руки твоей сестры, и от моей помощи московское царство не уменьшится, а только прирастет землями.

– Ух ты… – только и смог сказать царевич Федор, года Серегин плавно извлек меч из ножен и тот засиял жемчужно-белым светом. Затем гость три раза произнес: «Клянусь! Клянусь! Клянусь!» – после чего поцеловал нательный крест. В ответ князя Артанского прямо на глазах облекло бело-голубое сияние, и в небесах раздался рокочущий гром – тот самый, который «посреди ясного неба».

Едва все это завершилось, как набежали мамки и няньки и принялись одевать-обувать царевича Федора, чисто как малое дите. Правда, европейские короли и принцы в это время были ничуть не лучше – те не только одеться-раздеться самостоятельно не могли, но даже сходить в сортир; и прислуживали им не мамки-няньки, а настоящие дворяне, почитавшие эту службу ничуть не хуже армейской.

Двести пятьдесят седьмой день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, он же тридевятое царство, тридесятое государство, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.

Эвакуация семейства Годуновых из Москвы 1605 года от Рождества Христова прошла без сучка и задоринки. Стража, стоявшая у старого боярского терема, в котором Борис Годунов жил до тех пор, пока не пролез в цари, так ничего не увидела и не услышала, потому что портал мы открывали прямо внутри дома, и помимо матери и сестры отставного царя, изъяли и всех слуг, прислужниц, приживалок и приживалов, оставив Лжедмитрию и перешедшим на его сторону боярам совершенно пустой дом.

Дальше в той Москве все пошло как по писаному. Самозванец в столицу ехать отказался – а то как же, ему требовались трупы свергнутого царя и его матери, а также живая царевна Ксения для глумления и поругания; а вместо того они исчезли из запертого терема, сбежали-с – и при этом не было обнаружено ни подкопа, ни какого лаза, а насмерть запытанная стража так и не смогла поведать ничего внятного. Поэтому Лжедмитрий I, не доехав до Москвы, расположился в том самом селе Красном, которое первым признало его «государем Дмитрием Ивановичем», а на Москве сейчас «царствует» боярин Васька Голицин, достойный тезка и предшественник (но не предок) другого Василия Васильевича Голицына, орудовавшего во времена смены караула от царевны Софьи к Петру Первому. Что же касается нынешнего Васьки Голицына, то вот как написали про него историки: