Лена Летняя - Избранная стражем

Я насупилась, снова виновато опуская голову. Его слова разозлили меня, потому что заставили устыдиться своих действий. А еще в голосе отца слышалось такое неподдельное разочарование, что у меня все внутренности завязывались в узел. Но я не могла рассказать ему все, потому что в этой истории личное и общественное переплелось в единый узор. Я не могла раскрыть одно, утаив другое. Как я могла рассказать ему о Некросе?

Мои мысли снова переключились на стражей, а сердце тоскливо заныло. Ведь если Варрет солгала, то Некрос зря доверяет ей и Фереру. Кто знает, что они задумали? Кто знает, что они уже с ним сделали? Быть может, они уже убили его, вернулись в наш мир, забрали кристалины из своих хранилищ и теперь продолжают вселять сущности в ничего не подозревающих людей…

– Если тебе нечего мне сказать, то знай: я умываю руки, – заявил отец, так и не дождавшись от меня ответа. – И больше пальцем не пошевелю для поиска твоих кристалинов, пока ты не расскажешь мне все.

Я оторвалась от изучения рисунка на полу и вскинула на него гневный взгляд. Вот, значит, как? Его заявление наложилось на мои внутренние переживания, и я, не подумав, брякнула со злости:

– Зря я вернулась. Надо было остаться с ним, может быть, тогда я смогла бы сделать больше.

– Не могу поверить, что ты действительно это сказала.

Разочарование в тоне отца достигло какой-то критической точки. Это были уже не злость вперемешку с раздражением, а обида и боль. Такого мне слышать раньше не доводилось. Мне сразу захотелось вернуть злые слова назад, но было поздно.

– Вы уже дома? – прозвучал с вершины лестницы мягкий голос матери, перебивая мои возможные извинения.

Я успела лишь протянуть: «Папа…», но отец уже резко повернулся, заставив полы мантии на мгновение обвиться вокруг его ног, и стремительным шагом взлетел по лестнице вверх. Задержался лишь на мгновение, чтобы поцеловать маму в висок, после чего скрылся на втором этаже. Несколько секунд спустя раздраженно хлопнула дверь его кабинета.

Я закусила губу, стараясь удержать навернувшиеся на глаза слезы. Пытаешься сделать как лучше, а все выходит наоборот!

– Что у вас стряслось? – спросила мама, спустившись по лестнице и теперь медленно приближаясь ко мне. – Визит в дом шеда Карлайла прошел неудачно?

– Более чем, – буркнула я, не глядя на нее и наконец стягивая с себя испачканное в подземелье пальто.

Подол платья тоже немного запылился, но не так критично, а вот верхнюю одежду стоило поскорее почистить. К счастью, в холле наконец показался один из лакеев. Я жестом подозвала его и отдала пальто, велев передать его горничным. Юноша кивнул и, убедившись, что других распоряжений не последует, поспешно удалился выполнять это. А я снова повернулась к матери и наябедничала:

– Папа хотел бросить там Корда, его бы теперь забрать из Колдора надо…

– А разве он был с вами?

– Это долгая история…

– Последнее время я очень часто слышу эту фразу.

В отличие от отца, мама не демонстрировала ни недовольства, ни раздражения, ни разочарования. Я слышала, что она улыбается, поэтому осмелилась взглянуть на нее.

– Но это действительно так, – с чувством заявила я. – Я бы рассказала вам, правда. Но это все очень…

– Сложно, – подсказала она, продолжая мягко улыбаться. – Я понимаю. И не требую подробностей, но…

Она протянула ко мне руки и сжала мои ладони.

– Лора, если тебе нужна помощь отца, тебе нужно быть с ним откровенной, понимаешь? Он ради тебя сделает все на свете, небеса обрушит на землю, если потребуется. Но ему нужно понимать, что он делает и зачем. И чувствовать, что ты ему доверяешь, что ты откровенна с ним. Можешь ничего не говорить мне, но ему ты должна рассказать всю правду.

– Даже если это разобьет его сердце? – Я пытливо посмотрела на маму. Она хотя бы могла понять, что я просто пытаюсь защитить его.

Мамина улыбка стала грустной. Она коснулась рукой моей головы, провела ею по волосам, убрала за ухо выбившуюся из прически прядь, погладила меня по щеке.

– Милая, если бы ты знала, сколько раз его разбивали. Твой отец очень сильный человек. Что бы ни было, он это переживет. Соберется и придумает, что делать. Что по-настоящему разбивает его сердце, так это твое молчание. Поверь, какова бы ни была твоя история, он насочинял себе уже десяток куда более ужасных. Он очень хочет тебе помочь, но ему нужно видеть ситуацию в целом. Потому что иначе он волнуется и слишком много сил тратит впустую. Он ведь оказался между двух огней в данной ситуации, понимаешь? Ты и Винс…

Она вдруг осеклась, отдернула руки и кашлянула.

– Так где, говоришь, остался мой брат?

– Я оставила его на центральной площади Колдора. Думаю, его можно найти там, где пахнет мясом.

Мама кивнула и секунду спустя сама исчезла в клубах черного дыма. А я только со вздохом посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Если ты раздумываешь, пойти тебе к отцу или нет, то ответ однозначный: пойти, – раздался позади голос, от которого по моей спине до сих пор пробегали мурашки.

Так вот почему мама так поспешно ретировалась. Я обернулась, встречаясь взглядом с бывшим женихом.

– И давно ты подслушиваешь, Винс?

Когда мне было лет семь, я внезапно оказалась во многом предоставлена сама себе. Мама тогда родила второго ребенка и была занята им. На папу снова легли все обязанности единственного верховного жреца Северных земель, которые раньше он частично делил с мамой. Тетя Роза примерно за год до этого страшно поссорилась с дядей Ронаном и уехала из Фолкнора. Мы даже думали, что она больше никогда не вернется, поэтому дядя Ронан с головой уходил в дела школы, существовавшей при замке Фолкнор. И в свое горе.

Нет, конечно, у меня была няня, которую я совершенно не слушалась. Я обожала убегать от нее, прятаться и исследовать мир без ее строгого присмотра. Это часто заканчивалось для меня плачевно. Ободранные локти и коленки – еще куда ни шло, но однажды я умудрилась свалиться в пруд, находившийся рядом с замком.

Я уже не помню, зачем вообще к нему пошла. Родители строго-настрого запрещали мне приближаться к воде одной. Впрочем, возможно, потому и пошла. Помню, уже началась осень, деревья стояли такие красивые, яркие. Их кроны отражались в гладкой, как зеркало, поверхности пруда. Стоял редкий для Северных земель солнечный день, но было как всегда очень холодно. В нашем климате и летом купаться в пруду было не лучшей идеей.

Обжигающий холод воды я помню очень хорошо. Как и собственный ужас, ощущение полной беспомощности. Я барахталась, но плавать не умела, да даже если бы умела… Мышцы сводило, через секунду я не могла даже вдохнуть.

А еще через секунду чьи-то руки схватили меня и вытащили на берег.