Владислав Шубин - Путь меча

Храм. Ночь. Крики боли и смерти. Мертвые тела на плитах из серого мрамора. На него нападает кто-то в темной одежде. Слишком медленно. Короткая песнь клинка, на пол падает труп без головы.

Его окликают. Настоятель с двумя младшими послушниками, Давлин и Ускар.

– Пойдём со мной. Мы уже никому не поможем.

Картинка сменяется. Новый дом. Храм в большом городе. Город освещен последними лучами солнца, стекла окон храма словно светятся изнутри, пылают светилом. Голоса многочисленных жителей. Красивые одежды и украшения старших жрецов.

– У нас мало времени, а он не кажется хорошим воином.

– Хоть ему и минуло всего два цикла, ни один из клановых бойцов и близко не сравнится с его умениями.

– Проверьте его, братья.

Палящее солнце. Пересохшие растрескавшиеся губы. Мы обязательно дойдем. Ускар падает, в спине его стрела с зеленым оперением. Эльфы. Что они тут делают?

– Беги! Мне уже не спастись, – хрипит Давлин. Из его ран на ногах и спине кровь сочится не переставая. Торжествующие крики за песчаными холмами.

Утро. Храм. Я принес то, что вы просили. Настоятель с каменным лицом. Старшие адепты достают из шкатулки кроваво-красный камень. Эта безделушка – цена жизни двух его братьев. Теперь он совсем один.

– Ты хорошо поработал. Утром мы объявим тебе волю Шеола. Саргон.

– Саргон?! Моё… Меня зовут Федор, – ломая чуждую ему волю, выдавил из себя Мальцев. Он стоял на коленях неподалеку от ручья, голова гудела как колокол. Из носа на руки ручьем лилась кровь.

«Что это было? Это точно не моя жизнь. Мастер, наверное, что-то напутал. Я не должен этого помнить», – пронеслось у него в голове.

Так недолго и совсем сбрендить. Не хотелось бы превратиться в ходящего под себя идиота, непомнящего свое собственное имя. Добравшись до ручья, Федор смыл кровь и с трудом встал на ноги.

Очевидно, триггером послужили занятия с клинками. При использовании навыков мастера всплывает его память. Сомнительной ценности довесок. Кроме всего прочего, частично передались и эмоции. К примеру, при упоминании эльфов Мальцев чувствовал теперь нездоровую ненависть, которую с трудом контролировал. Он, конечно, после того, что видел, и так не сильно любил детей леса, но сейчас гнев при упоминании просто накатывал громадными волнами.

Вспомнив про эльфов, Федор вспомнил и об ограниченности времени: недобиток наверняка уже добежал до стражей леса, а там и до появления новых гостей недалеко. Несмотря на шум в голове, у парня уже был готов примерный план действий, к которому он и поспешил приступить.

Оттерев от крови штаны, Мальцев побежал по улице Процветания, он мог теперь на память перечислить все названия в городе. Легко пробираясь через препятствия, он не мог не отметить серьезного улучшения координации. Или, может, это было новое, приглушаемое ранее чувство уверенности в возможностях своего тела?

Метров через полста по правую сторону улицы он заметил искомое – развалины республиканского банка. В городе было несколько гномских банков, но предусмотрительные коротышки успели вывезти золото за несколько дней до начала осады, где-то сохранив свои капиталы.

Войска, ворвавшиеся в город, имели дозволение пленных не брать, убивали и грабили всех, кого встречали на улицах. Как и следовало ожидать, наемники первым делом нападали на богатые дома и лавки, вынося всё мало-мальски ценное. Не избежали этой участи и банкировские дома.

В отличие от гномских банков, похожих на миниатюрные крепости с окнами-бойницами, республиканский банк был под стать летнему дворцу короля. И как самому красивому зданию в городе, ему больше всех и досталось. Наемники вырвали все, что можно было вырвать из украшений, унесли всё, что можно было унести. Республиканский хран был очищен даже от меди, которой там было немалое количество. Мародёры не учли только одного – в банке было два хранилища.

Пробежав здание искомого банка, он свернул направо и остановился напротив скромного серого домика с обвалившейся внутрь крышей. Как и во всех других домах, в нем не хватало окон и дверей, сломанных и рассыпавшихся много лет назад. Пробравшись в подвал здания, Мальцев подивился мастерству умельцев, маскировавших хранилище: по внешним признакам никак нельзя было догадаться, что в доме есть ещё что-то, кроме крыс и паутины.

Этот невзрачный домик использовался как ход в дополнительное хранилище, которое должно было уберечь часть казны при любом стечении обстоятельств. Спустя час перетаскивания обломков потолка и стен парень проник в удивительно хорошо сохранившийся подвал; отсчитав от дальнего от входа правого угла пять кирпичей влево и двадцать кирпичей снизу, он надавил на кладку. Кирпич с шорохом ушел в стену. Сбоку образовавшейся ниши, в углублении, находилось запорное кольцо. Молясь про себя, чтобы механизм был исправен, Федор потянул за него и облегченно выдохнул, только услышав скрип.

Часть стены провалилось вперед и вниз, образовав коридор в полтора метра высотой. Запалив факел из захваченной им с собой ветоши и чихая от поднявшейся пыли, Мальцев пригнувшись прошел внутрь. Сразу после коридора вниз, лаз расширялся и превращался в небольшой сухой зал, три на три метра, с решеткой в дальнем углу. На полу валялись остатки костра, кто-то разводил его прямо в хранилище. Возле костра сохранились остатки костей, обрывки железной брони и монеты различного достоинства.

Пройдя сквозь открытую, прекрасно сохранившуюся металлическую решетку, парень попал в комнату с двумя стальными дверями. Ближняя дверь висела на одной петле, носила следы взлома и была сильно покорежена, словно ее чем-то продавливали внутрь, одновременно поджигая. Отодвинув мешающую пройти створку, он в неровном свете факела увидел виновника разрушений – на груде мешков посреди помещения лежал скелет в истлевшей одежде. Судя по всему, это один из оставшихся запертых стражей, Федор усмехнулся черной иронии – умер на работе: хранилище можно было открыть только снаружи, и те, кто его охранял после падения города, остались погребены внутри. Под самый конец забытые внизу охранники были вынуждены есть крыс, а затем, судя по костям, и друг друга.

Удивительно спокойно – еще какие-то несколько дней назад никакие коврижки не заставили бы его подойти к трупу, вытащив один из мешков из-под ноги мертвеца, – Федор обнаружил в нем золотые монеты. По памяти, доставшейся ему, он знал, что это республиканские нобли – золото с небольшой примесью меди.

Не то. Учитывая, что с момента падения города прошло более тысячи лет, человек, расплачивающийся золотыми монетами несуществующего города, вызовет ненужные подозрения. Сдвинув еще пару мешков, он наконец нашел, то, что искал. В мешке, нисколько не потускнев от времени, весело поблескивая, лежали ауреи – валюта гномов. Если и было в мире что-то незыблемое, так это деньги подгорного народа.