Тесса Греттон - Королевы Иннис Лира

Эрригал подтолкнул Бана вперед:

– Вот мой сын, Лир, он вернулся домой после пятилетнего пребывания в приемной семье сородичей Алсакс в Аремории. Лис Бан – так теперь кличут его окружающие, хотя тут он был всего лишь Баном, незаконнорожденным.

Бан поклонился, его плечи были напряженными, и от этого движение получилось резким. Люди называли его «бастардом Эрригала», а не кем попало. Бан уставился на шерстяные ботинки короля. Интересно, что бы еще мог ему сейчас сказать Лир, если не приказать изгнать или убить Бана. « Играй свою роль, Лис , – напомнил он себе еще раз. – Будь вежлив и не забывай о своей цели ». Бан заслужил свое имя. Эти люди могли его уважать.

Король со стоном вздохнул и произнес:

– Да, я помню тебя, Бан Эрригал. Ты родился под хвостом дракона, ярким и энергичным, но, в конечном счете, бесполезным.

– Я действовал с пользой, король, – ответил Бан, выпрямляясь.

– Возможно, какое-то время ты и будешь гореть ярко, – пожал плечами Лир, – но недолго. Ты ничего не сможешь изменить.

Бан двигал челюстью, словно пережевывая каждый ответ, прежде чем его выплюнуть.

– По всем отзывам, его действия в Аремории были образцовыми, – сказал Эрригал.

– Аремория! – заревел Лир, вскакивая на ноги. – Никогда больше не говори мне ни про эту страну, ни про их короля! Украсть мою Элию, мою любимую звездочку!

Дурак наклонился и запел:

– Украдена с той же ловкостью, с какой облака крадут Луну!

Лир кивнул:

– Да, да.

– Нет, нет, – возразил Дурак. Это был долговязый мужчина в длинном пальто разных радужных цветов и фактур. Шелк, полотно, бархат, даже прокладки кожи и шнурки, грубая шерсть и мягкий мех – все сплетено одно внутри другого. Такая одежда характеризовала его как человека вне положения или иерархии. Дурак был одновременно и мужчиной, и не мужчиной. Остатки платья под пальто говорили, что он мог быть и женщиной. И никем.

Король сильно нахмурился.

Бан произнес:

– Я думал, у вас нет дочери по имени Элия, сэр.

Эрригал чуть не задохнулся от ярости, а король повернулся к Бану.

– Умен на язык, не так ли? – спросил король.

– Мальчик ничего не имел в виду, – попытался оправдаться Эрригал.

Бан поймал взгляд короля:

– Вы ошибаетесь, отец. Эти слова действительно много значат.

– Всегда дерзок, – произнес Лир.

Бан попридержал язык.

– Всегда пылает, – заметил Эрригал, начав смеяться. – Как и у его матери, у парня страсть к…

– Тьфу! – Король пренебрежительно помахал графу, повернувшись к Бану спиной.

Установившуюся тишину прерывал лишь шорох подслушивающих слуг. Бан почувствовал их взгляды на своей спине, их сосредоточенность и вновь привлеченное к нему внимание. Он не прогнется. Это было лишь начало дела, которое он должен совершить, чтобы заслужить здесь уважение, где знали только истории с его участием как бастарда. Даже если подобное означало поклонение навязчивым идеям короля или предвосхищение его настроения.

Эрригал подтолкнул сына, и Бан поймал гневную искру в решительном отцовском взгляде. Он должен был говорить.

Хорошо.

Бан произнес:

– Вы должны позвать Элию обратно.

Комната позади него взорвалась проклятьями, вздохами и криками об его удалении. Бан приосанился. Эрригал схватил его за локоть. Дурак задумчиво поднял густые брови, а Лир рухнул на свое высокопоставленное место. Печаль, усталость и горечь искривили его губы, король стал суровым. Он протянул костлявую руку ладонью вверх:

– Знаешь ли ты, щенок, под какими звездами я родился?

– Да, сэр.

Лир кивнул.

– А знаешь, как умерла моя жена? – Старый король сжал пальцы в кулак так плотно, что тот задрожал. Костяшки пальцев побелели.

– Знаю, – ответил Бан сквозь зубы.

По всему залу поплыла молитва, которую шептали, прося благословения у звезд против королевского гнева. Слова напоминали язык деревьев, и Бан почти забыл, что это только испуганное мужское бормотание.

– Ты не знаешь. Знаю только я, – хрипло сказал король, открывая свои слезящиеся глаза. Их края покраснели. – Я стольких потерял ради своих звезд: братьев, слуг, мою жену, а теперь и драгоценную дочь.

– Вы не потеряли ее, а отослали прочь.

– Она сама выбрала этот путь. Она – предательница.

Бан вскинул руки, но, прежде чем успел закричать: «Не верю», Эрригал преградил ему путь.

– Ты чем-то удручен, мой король? – спросил Эрригал. – Мой мальчик измучен дорогой. Он в отчаянии. Позволь мне успокоить его.

– Ты не сможешь утихомирить такое существо! Проще успокоить бурю, – ответил Лир, вытирая глаза.

Наконец прозвучала фраза, с которой был согласен и Бан. Переменчивое настроение короля беспокоило его не только из-за Элии, но и из-за непредсказуемости. Трудно планировать чье-то падение, когда его действия в любой момент могут отклониться от основного курса.

Лир покачал головой и прижал руки к глазам:

– Ох, мне нужно идти. Я должен…

Дурак встал, согнулся почти пополам, чтобы наклониться к королю и прошептать ему нечто на ухо.

– Эрригал, – вдруг произнес Лир, позволяя Дураку помочь ему подняться.

– Мой король? – Эрригал двинулся вперед, чтобы взять Лира за другую руку.

– Я не потерплю в своих вассалах твоего бастарда. Я не могу дышать, когда он рядом. Его звезды оскорбительны. Уводи его прочь.

Ярость пронзила Бана с головы до ног. Он не стал бы служить королю, даже если бы от этого зависела его жизнь.

Эрригал послал сыну еще один предупреждающий взгляд и мягко обратился к Лиру:

– Бан – один из моих сыновей, почитающих вас. Он для меня вполне приемлем, сэр. Я могу задействовать Бана дома.

Бастард поклонился, что-то шипя сквозь зубы. Не сказав больше ни слова, он ушел.

«Какими же чудовищами были отцы», – мрачно думал Бан, опустив голову. Он мчался вперед, ботинки скользили по камышу.

Выйдя, Бан поднял голову к плоскому, еще голубому небу. Он предпочел бы отделаться от этого ужасного мыса, чтобы укрыться в тени прохладных деревьев острова. Именно в этом месте, которое знал Бан, остров достигал древней силы, где молодой человек наверняка мог зарыть свои пальцы в землю и разжечь линии своего сердца. Однако Элия… Бан беспокоился за нее. Он поморщился, так как не имел на это права. Принцесса узнала Бана вчера вечером за ужином и удивленно улыбнулась, словно была очень рада его видеть. В тот момент Бан забыл и про Моримароса, и про Ареморию, и обо всех годах службы. Он забыл Эрригала и весь позор бастарда. Бан был лишь мальчиком, однажды сделавшим Элии корону из ветра и лепестков цветов. Тогда девушка тоже улыбнулась и поцеловала его.

– Парень, остановись, – зарычал Эрригал, бросая свою руку на грудь сыну и приближая свой нос к носу Бана.