Алексей Маслов - Синъицюань: Единство формы и воли. Часть 1

И еще одно замечание. Синъицюань полностью построен на особом внутреннем ощущении, которое практически невозможно описать словами, не случайно трактаты говорили: «Это невозможно передать словами, но можно постигнуть лишь мыслью». Пройдет не один год тренировок, пока вы обнаружите в себе правильные ощущения, и тогда вы поймете, насколько они далеки от самого тщательного описания. Чтобы хотя бы немного приблизить читателя к правильному внутреннему состоянию, мы будем использовать старый китайский способ описания: употреблять сравнения и аналогии, сколь бы необычными они ни казались. Зачастую сравнение позиции с «натянутым луком», а удара «со звуком стрелы, вонзающейся в сухое дерево» расскажет больше, нежели самые подробные описания.

«Путь синъицюань един с путем

гармоничного использования.

Этот путь — прямой и срединный.

Будучи широким, он граничит с

простотой, не виляет и не искривляется».

Мастер Чэ Ицзе.

Любой китайский трактат по ушу начинается с подробного, хотя и не всегда правдоподобного изложения истории стиля, перечисления всех мастеров, описания генеалогического древа школы. Нужно ли досконально знать этот путь через века, разве нельзя просто ограничится тщательным разучиванием техники стиля? И все же для китайских знатоков ушу было жизненно важным проникнуть во все хитросплетения истории стиля. Так почему же?

Интересен факт — история многих школ держалась в тайне, иногда создавалась даже специальная «ложная» история, дабы еще дальше увести любопытных от истинных потоков развития стиля. А настоящая же история хранилась в великом секрете, о ней рассказывали ученикам как о великой тайне. Здесь — одна из граней китайской мистической традиции. Зная свои истоки, ученик приобщается к духу мастеров-первооснователей стиля, обретает частичку их просветленной души и таким образом становится преемником духовной традиции школы, которая намного важнее, чем техника приемов. Шаг вглубь истории — это всегда момент вхождения в традицию, обретение мистической связи с мастерами, ощущение себя неким передаточным звеном высшего знания от поколений прошлых к поколениям будущим. Знание своего места в генеалогическом древе — а многие школы, равно как и обычная семья, имели свои хроники — показывало ученику, находится ли он в русле истинной традиции стиля или лишь принадлежит к некому вторичному ответвлению. Таки а образом, для Китая история стиля — отнюдь не праздное выяснение порядка происходящих событий, но прежде всего выявление того пути, по которому шла «истинная передача» или «истинная традиция» передачи сакрального Знания школы.

Загадки названия синъицюань

История синъицюань с самого начала встречает нас загадками, что впрочем, не удивительно, так как китайцы видели процесс истории в абсолютно метафизическом разрезе.

Первая загадка — это немалая путаница в названии стиля. Дело в том, что многие иероглифы в китайском языке различаются лишь на письме, на слух же воспринимаются одинаково. На протяжении своей истории синъицюань назывался по-разному. Современное написание этого названия переводится как «кулак формы и воли». Такое название утвердилось с 1856 г., когда патриархом стиля был Ли Лонэн. До этого стиль назывался по разному, меняя свое название в зависимости от учителя или региона, где он преподавался. Он то назывался «кулак сердца и воли», то «кулак действия и воли», но при этом практически во всех названиях прослеживалась идея единства внешнего физического и внутреннего духовного аспектов человека. По китайски эти названия звучат одинаково. Иногда синъицюань именовали синъи люхэцюань — «кулак сердца и воли шести взаимосоответствий» или просто люхэцюань — «кулак шести взаимосоответствий», О смысле последнего названия мы расскажем позже. Современный стиль синъицюань вышел из более древнего «Кулака сердца и воли шести координаций», перенял его технику, ряд философских моментов, а затем значительно расширил и углубил их. Сегодня эти стили стали очень похожи.

Что такое внутренние стили?

Мало кто из поклонников ушу не слышал или даже не занимался внутренними стилями, или, если следовать буквальному переводу термина «нэйцзя», стилями внутренней семьи. Синъицюань вместе с тайцзицюань и багуачжан относится к трем «вегиким» стилям внутреннего направления китайского ушу. Как ни странно, мало кто, даже из числа китайских специалистов по ушу, способен внятно разъяснить, чем отличается внутреннее направление от внешнего. Чаще всего в их устах, да и в книгах западных авторов мы встречаем приблизительно следующее разъяснение: стили внешней семьи, ярким представителем которых является, в частности, шаолиньцюань, делают особый упор на использование физической силы, а стили внутреннего направления используют больше внутреннюю энергию-ци. Десятилетиями держалось такое объяснение, не вызывая особых сомнений и даже вопросов. Но к своему удивлению мы можем обнаружить в шаолиньских архивах сотни трактатов, гласящих о том, что «истинный боец в поединке во главу угла ставит внутреннее усилие-цзинь и энергию-ци и никогда не прибегает к мускульной силе». С другой стороны, глядя на резкие, взрывные движения синъицюань, трудно поверить, что здесь не используется физическая сила. Значит, смысл разделения стилей на внешние и внутренние коренится в чем-то другом. Так в чем же?

Прежде всего именно внутри тех стилей, которые сегодня относятся к внутренней семье, впервые происходит прорастание обычного, пускай весьма искусного, метода боя в сферу духовного и утонченно-небесного. Сами по себе боевые методы становятся лишь формой передачи духовного учения, которое берет свои истоки в древнейших мистических системах Китая, в основном связанных с даосизмом. С этого момента нравственный идеал ушу начинает располагаться за рамками собственно боевого искусства — он входит в область духовного, космического созерцания. Этому способствует и детальная разработка систем «внутреннего искусства», включающих в себя дыхательно-медитативные методики, входящие составной частью во внутренние стили. Позже такое перерастание боевых единоборств в духовное учение можно наблюдать и в других стилях, например, в классическом «внешнем» стиле шаолиньцюань, однако за тремя стилями — тайцзицюань, синъицюань, багуачжан — исторически закрепляется название «внутренние».

Загадки истории синъицюань

Всякий стиль ушу формируется долгими столетиями: он складывается из десятков мелких семейных направлений, деревенских школ, которые, постепенно «притираясь» друг к другу, и образуют собой через много веков окончательное тело стиля. Для синъицюань мы также не можем назвать ни точной даты создания, ни имени его создателя. Тем не менее китайская традиция стремится назвать не только точную дату возникновения синъицюань, но даже имя его создателя, что нередко приводит к забавным парадоксам. Среди первопатриархов синъицюань фигурируют в основном не реальные персоны, а мифологические личности, герои традиционного китайского эпоса или, например, буддийской традиции. Например, один из известных мастеров синъицюань, много лет изучавший по хроникам историю этого стиля, Линь Шаньцин, нимало не смущаясь говорил о целых трех первопатриархах-создателях стиля: патриархе чань-буддизма Бодхидхарме (VI в.), легендарном основателе тайцзицюань даосе-маге Чжан Саньфэне (XIII в) и знаменитом полководце XII в. Юэ Фэе. Как видно, такая многочисленность создателей, к тому же никогда не встречавшихся друг с другом, не вызывала сомнений у китайцев, более того, наличие в традиции стиля столь известных персон лишь поднимало его статус в глазах последователей. Попробуем разобраться в этих исторических и мифологических хитросплетениях.