Дмитрий Дегтев - Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

В этот день в боевую командировку на аэродром Раковка прибыла 1-я эскадрилья 629-го ПАП из состава 102-й ИАД ПВО. Летчкам поставили задачу прикрывать от налетов перегон Михайловка – Фролово. В 13.20 тройка И-16 впервые вылетела на перехват немецких бомбардировщиков, которыми на поверку оказался одиночный разведчик Ju-88D, летевший над железнодорожной линией на высоте 2000 м. Сержант Поддубский догнал противника и сбил. По утверждению летчика, «Юнкерс» упал в окрестностях хутора Пимкин. Но этот факт не подтверждается данными противоположной стороны.

Следующие два дня в этом секторе прошли спокойно, летчики 629-го ИАП несли дежурство на земле и в воздух не поднимались. В 07.40 30 июля Ju-88 с пикирования бомбили станцию Филоново, сбросив на нее 10 фугасных бомб. В результате было разрушено полотно, разбит паровоз и один вагон. Получив сообщение о том, что немцы снова бомбят в разных местах железнодорожную линию, в 09.50 с аэродрома Раковка взлетело 5 И-16 из 629-го полка. Но вместо бомбардировщиков летчики вскоре увидели чинно парившую на высоте 1500 м «раму». Цель поначалу показалась «простой» – тихоходный одиночный самолет вдали от линии фронта! Но не тут-то было. Первыми в атаку пошла пара Голикова и Зуева. Истребители выпускали очередь за очередью, но разведчик при приближении противника резко отворачивал в разные стороны, «прыгал» вверх и вниз, уворачиваясь от пуль и снарядов. Потом к атаке подключились остальные три «ишака». Но «рама» упорно продолжала уходить, в итоге снизившись до высоты 20 м, и стала буквально вилять между деревьями. В конце концов сержант Поддубский решил таранить разведчика. Но тут, если верить рапортам пилотов, произошло неожиданное. «При попытке таранить самолет противника нашими летчиками он стал пускать ядовитый газ , – говорится в журнале боевых действий. – Пилот Поддубский на Н=20 м попал в струю, потерял сознание, упал. Самолет сгорел, пилот погиб ». После этого погоню продолжал уже один старший лейтенант Захаров, который после возвращения сообщил, что отомстил за злодейски отравленного товарища и добил «раму»! Кстати, в качестве причины гибели Поддубского потом так и записали: «Погиб от дыма…»

Вероятно, атакованным самолетом был FW-189 из 4.(Н)/10, который получил тяжелые повреждения во время воздушного боя в районе Мешков. Разведчик был разбит (80 %) при аварийной посадке на фюзеляж на своей территории, из состава экипажа был убит штурман фельдфебель Х. Мюллер, а пилот лейтенант Е. Ортегель и бортстрелок обер-ефрейтор Й. Бунг были ранены.

Затем с 13.00 до 16.15 было осуществлено несколько налетов на станцию Арчеда (Фролово). На перехват с аэродрома Раковка был поднят только один И-16 летчика Зуева. Дело в том, что его товарищи уже убыли обратно в Воропоново, а он немного задержался. Впоследствии Зуев доложил, что атаковал группу Ю-88, преследовал до Дона и сбил одного из них в районе Серафимовичей.

В 08.20 1 августа немцы бомбили станцию Лог, а в 17.15 17 Ju-88 совершили налет на станцию Иловля, разбомбив там железнодорожные пути, склад Заготзерно и прилегающий рабочий поселок вместе со школой. Погибли 20 человек, еще 40 получили ранения и контузии. В результате к началу месяца движение по этой ветке было практически парализовано.

Бомбардировки железнодорожных линий кроме собственно повреждения рельсов и станций привели также к бесконечным перебоям в работе связи, как между штабом Сталинградского фронта с армиями, оборонявшими северный берег Дона, так и с Москвой. «На работу проводной связи на СФ рассчитывать нечего, так как все провода идут вдоль железной дороги, которая беспрерывно бомбится авиацией противника, а радио до сих пор использовать не умеем , – сетовал 26 июля генерал-лейтенант Гордов. – В этом вопросе ужасный консерватизм. Во-первых, требуют все кодировать или даже шифровать, во-вторых, боятся засечки. Противник же передает открыто. Так, например, днем 26.7 передавал: „Срочно необходим подвоз артиллерийских боеприпасов“. „8.30. Немедленно поддержать пикирующими бомбардировщиками“. „На 161 большие силы русских с танками“ или „контратака русских задержана“. „10 танков делают дальнейшее наступление 524 ПП (297 ПД) невозможным“. А мы все мудрим, разрабатываем разные сигналы».

3 августа 5 Не-111 из 3-й эскадрильи KG27 атаковали станцию Поворино. «Командовал эскадрильей лейтенант Вооге на „1G+IL“ , – писал в рапорте Курт Шмид. – Справа летел фельдфебель Кёльц на „1G+CL“, слева я был на „1G+BL“. Позади нас летели унтер-офицер Кахлер и фельдфебель Рихтер. Старт был в 18.30. Наш подход к объекту был осуществлен без проблем. Первая группа шла близко к лидеру лейтенанту Вооге, несмотря на растущую темноту и плохую видимость. Наша цель, однако, была по-прежнему хорошо видна, а станция хорошо освещена.

После бомбардировки в 20.07 наше подразделение, вероятно, атаковал ночной истребитель, тип И-16. Охотник появился из темноты позади нас и вышел прямо за машину фельдфебеля Кёльца. Затем он дал несколько очередей. Лейтенант Вооге и моя машина открыли огонь по нападавшему, когда он был еще на подходе».

Ханс Райф, находившийся в лидирующем самолете, также отчетливо видел атаку: «Бомболюки были еще открыты, как вдруг я увидел в свете прожектора ночной истребитель, заходивший снизу и стрелявший вверх, несмотря на огонь собственных зенитных орудий. На расстоянии менее 30 м мы могли видеть красные звезды. Бортрадист и бортмеханик опустошили свои барабаны в нападавшего. Трассеры четко попадали в цель. Однако эффект был не ясен, истребитель был, по-видимому, хорошо бронирован. Он поднялся выше нас и затем исчез в темноте. Мы решительно рванули на запад».

Между тем атакованный He-111 «1G+CL» после атаки отвернул в сторону, Шмид последовал за ним: «Мы начали переговоры по рации:

„Самолет Шмид самолету Кёльца: с тобой все в порядке?”

„Самолет Кёльца самолету Шмида: все в порядке!”

„Самолет Кёльца самолету Шмида: правый двигатель… ”

„Самолет Шмида самолету Кёльца: я останусь с тобой!”

Последняя фраза повторялась дважды, но осталась уже без ответа. На неоднократные запросы экипаж уже не реагировал. «Тем временем искры вылетали из правого двигателя, – вспоминал Шмид. – Я находился очень близко к горящей машине. Пламя быстро росло. Машина пошла с высокой скоростью довольно круто с 10–12 м/с курсом 265°. От нее исходили длинные струи пламени и струи горящего топлива. До высоты 500 м я остался рядом с самолетом, забрал газ и смотрел результат падения в 20.22. Это был просто вихрь огня. Катастрофа произошла в квадрате 1279, около 60 км западнее Поворино на территории противника».

4 августа 43-й ИАП, базировавшийся на аэродроме Иловля, отражал налеты на железнодорожные станции в этом секторе. В 13.10–13.40 истребители вели воздушный бой с Ju-88. При этом Як-1 лейтенанта Варимченко зашел одному из «Юнкерсов» строго в хвост и с дистанции 30–40 м готовился открыть огонь. Но тут, по утверждению коллег летчика, с бомбардировщика было выпущено два клуба серого дыма. После этого Як-1 отвалил влево, сорвался в штопор и врезался в землю в районе Стародонского. Варимченко даже не пытался покинуть самолет, поэтому в полку сделали вывод, что «с Ю-88 было выпущено отравляющее вещество»…