Егор Яковлев - Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России

Наиболее тяжёлая участь выпала на долю тех остарбайтеров, которых массово скупали крупные промышленные предприятия концернов «Крупп», «Сименс», «Опель», «Юнкерс» и другие. Они жили в специальных лагерях, выстроенных возле заводов, и выводились на работы в сопровождении вооружённой охраны с овчарками. Местом обитания были бараки с нарами в два ряда и каменным полом, которые ночью запирались на замок. Рабочий день официально составлял двенадцать часов в сутки, рабочая неделя была шестидневной, но нередко администрация принуждала «восточников» работать сверхурочно.

«Нары были двухъярусные, матрасы набиты колючей соломой, такая же подушка, серая простынь и два одеяла. Бараки насквозь продувались ветром. Вокруг лагеря была колючая проволока и вышки с пулемётами по углам. Лагерь охраняли полицейские с собаками. После того как одежда, взятая из дома, сильно истрепалась, нам выдали синие из очень грубой ткани костюмы: брюки и куртку. На ногах мы носили деревянные колодки, которые очень сильно натирали ноги. Вместо фамилии у нас был рабочий номер» 198 198 Щербакова И. Пути следования: российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях XX века. — М., 2011. С. 203. , — рассказывала о лагерном быте остарбайтер из Таганрога Лидия Гаврилова.

К тяжести физических работ постоянно прибавлялось моральное унижение: так, в цехах заводов «стального короля» Альфрида Круппа по стенам развесили плакаты: «Славяне — это рабы». «Гнусное слово было произнесено, и с ним родился новый жаргон, — рассказывает об этом британский историк Уильям Манчестер. — Всё чаще во внутрифирменных меморандумах упоминаются „рабский труд“, „рабство“, „рынок рабов“ и „рабовладелец“, то есть Альфрид» 199 199 Манчестер У. Стальная империя Круппов. — М., 2003. С. 466. . Другим лозунгом, который встречал несчастных, угнанных в рабство, стал слоган «Кайне арбайт, кайн фрессен» («Нет работы — нет корма»). «По-немецки, когда ест человек, это называется „эссен“, о скотине же говорят „фрессен“; именно это слово употреблялось по отношению к рабам» 200 200 Манчестер У. Стальная империя Круппов. — М., 2003. С. 466. . Первым зримым показателем расовой дискриминации остарбайтера был аналог нашивки со звездой Давида для евреев — позорный знак OST, учреждённый «Общими положениями о вербовке и использовании „восточных рабочих“» от 20 февраля 1942 года. Его следовало носить на верхней одежде с правой стороны груди. Инструкция гестапо от 30 октября 1942 года уточняла, что «знак должен накрепко пришиваться, а не прикалываться иголками и булавками» 201 201 Kennzeichung und Ausgrenzung (рассылка 30.10.1942, AdGA Mayrhofen, Akten 1942) // http://www.bundesarchiv.de/zwangsarbeit/dokumente/bilder/00405/index.html?position=2 . . Понимая, что нашивка призвана унизить их, сами «восточники» иногда горько расшифровывали ОСТ как русскую аббревиатуру «остатки сталинской сволочи» 202 202 Об этом автору рассказала его родственница Галина Ивановна Скорнякова, которая была угнана на принудительные работы в Германию из Урицка (нынешнее Лигово в черте Санкт-Петербурга). .

Унизительный сам по себе, знак символизировал разные формы дискриминации, кодифицированные Гиммлером в «Распоряжении об использовании „восточных рабочих“» 30 июня 1942 года.

В первую очередь рейхсфюрер стремился ограничить контакты остарбайтеров с немецким населением, поэтому в «правилах» был прописан строжайший запрет на свободу передвижения. «Восточники» не имели права выходить за пределы лагеря или поместья без сопровождения надзирателя или разрешения «хозяина». В общественном транспорте рабочий, следующий куда-то по поручению своего «владельца», не мог заходить в вагон. Лидия Гаврилова из Таганрога вспоминала: «После выписки из больницы я, в сопровождении полицейского, вошла в трамвай и должна была всю дорогу с забинтованной ногой стоять в тамбуре, так как входить „остам“ внутрь вагона было запрещено. Когда кто-то заметил, что мне трудно стоять, то полицейский сказал: „Господа, это русская!“ Больше мне никто мне предлагал сесть» 203 203 Щербакова И. Указ. соч. С. 203. .

Остарбайтерам должна была начисляться заработная плата, но её размер в лучшем случае составлял 1/3 от оплаты труда немецкого рабочего. Наличными же «восточники» получали и того меньше: из жалованья вычитались расходы на питание и проживание, которые закон никак не регламентировал, что давало немецким хозяевам возможность сокращать выплаты до минимума или не платить вообще. Кроме того, «хозяева» имели право требовать от рабочих сверхурочных работ, которые не оплачивались дополнительно. Не начислялась оплата и детям до 14 лет, которые тем не менее были заняты на работах наравне со взрослыми 204 204 Тимофеева Н.П., Данченко Е.Л. Принудительный труд «восточных рабочих» в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941–1945 гг.). — М., 2001. С. 129. .

Откровенно дискриминационными были предписания о питании. Нацистские законы запрещали давать остарбайтерам высококачественные продукты: цельное молоко, мясо птицы, яйца, натуральный кофе, чай, конфеты. По поводу других продуктов были установлены недельные нормы, более низкие по сравнению не только с немецкими, но и с другими иностранными рабочими: 2375 граммов хлеба, 500 граммов мяса и животных жиров, 100 граммов маргарина. Однако в рабочих лагерях этот минимум никогда не исполнялся, в поместьях исполнялся далеко не всегда 205 205 Тимофеева Н.П., Данченко Е.Л. Принудительный труд «восточных рабочих» в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941–1945 гг.). — М., 2001. С. 135. .

Рабочие, занятые в промышленности, довольствовались баландой и эрзац-хлебом, который состоял из муки всего лишь на 20 %. На Нюрнбергском процессе управляющий локомотивным заводом Круппа показал, что главный вербовщик рабочей силы Генрих Леман, со ссылкой на своего шефа, обозначил норму хлеба для русских в 300 граммов из расчёта на 400–500 часов. «Я сказал, что на такой норме (то есть 15 граммов в день) нельзя продержаться больше двух месяцев, но доктор Леман ответил, что русским военнопленным не дозволено получать такую же еду, какую получают западные европейцы». Естественно, что при таком питании люди падали от усталости и умирали десятками, а производственные задачи не выполнялись, но даже это не сильно беспокоило Альфрида Круппа. Намекая на ущербность остарбайтеров, «танковый король» и на суде 3 июля 1947 года спокойно заявил: «Естественно, мы не могли бы добиться от них производительности, свойственной нормальному германскому рабочему» 206 206 Манчестер У. Указ. соч. С. 489. .

Не всегда выполнялась норма и в аграрных хозяйствах. Галина Георгиевна Чуева вспоминает, что в поместье у бауэра им никогда не давали мяса, а картошку — только самую мелкую. Один русский рабочий попросил у «хозяина» картошку покрупнее, но получил отказ 207 207 Личное интервью. .