Сергей Переслегин - СУММА СТРАТЕГИИ

К пожизненному заключению были приговорены Хиранумо Киитиро, председатель Тайного совета, Койсо Куниаки, генерал-губернатор Кореи в 1942-1944 гг., Кидо Коити (освобожден в 1955 г.), Того Сигэнори, министр иностранных дел в начале и в конце войны (формально, он получил двадцатилетний срок тюремного заключения, что для 64-летнего человека равносильно пожизненному сроку, умер в тюрьме в 1950 году), Осима Хироси, посол Японии в Германии (признан виновным только по статье 1, наказан за «заговор против мира» пожизненным заключением, но освобожден в 1955 году), Сиратори Тосио, советник МИД, Араки Садао, генерал и публицист (освобожден в 1955 году), Хато Сюнроку (освобожден в 1955 году), Минамо Дзиро, генерал-губернатор Кореи в 1940-1942 гг., член Тайного совета (освобожден незадолго до смерти), Ока Такасуми, начальник оперативного отдела МГШ [205] Формально, его должность называлась: Начальник бюро военных дел Морского министерства. (освобожден в 1954 г.), Сато Кэнрэ (освобожден в 1956 году), Симада Сигэтаро (освобожден в 1955 году), Умэдзу Исидзиро, начальник Генерального штаба армии, командующий Квантунской армией, Хосино Наоки, генеральный секретарь правительства Тодзио (освобожден в 1955 году), Кая Окинори, министр финансов (освобожден в 1955 году), Судзуки Тэйити, главный конструктор японской военной экономики (освобожден в 1955 году), Хасимото Кингоро (освобожден в 1954 году).

Сугэмицу Мамору, посол в СССР и Великобритании, был приговорен к семилетнему заключению (при протесте советской стороны, которая сочла приговор необоснованно мягким), освобожден вскоре после окончания процесса.

Окаву Сюмэя выпустили из-под ареста с диагнозом «психоз в результате сифилитического менингоэнцефалита», хотя, по всей видимости, он был абсолютно здоров.

В своем последнем слове Тодзио назвал Токийский процесс «правосудием победителей». По существу, с ним согласился судья Пэл, подавший Особое мнение относительно всех обвинительных заключений. Однако, даже если признать законность и необходимость «Суда народов», многие решения межсоюзнической Дальневосточной комиссии, одним из органов которой был Трибунал, вызывают недоумение.

Прежде всего, удивляет своей нелогичностью состав подсудимых. Так, морской министр Симада привлечен к ответственности, а другой морской министр (и премьер в 1940 году) – Енаи – выступает на процессе свидетелем. Нагано, один из начальников МГШ, арестован и умер в тюрьме, в то время как Тойода, который к тому же долгое время командовал Объединенным флотом, остался на свободе. Избежали суда Одзава, один из немногих адмиралов, к которому реально могла быть применена 55-я статья о военных преступлениях, и Кондо, с чьим именем связано практическое осуществление операций против Малайи, Филиппин и Индонезии. Не попали в список бывший премьер Абэ, Арита Хатиро, министр иностранных дел в правительстве Хирота, Номура Китисабуро, чрезвычайный посол Японии в США в декабре 1941 года, и ряд других военных и политических деятелей поверженной Империи. Подобное положение дел наводит на мысль о случайности межсоюзнической политики осуждения/амнистирования [206] В этом отношении Нюрнбергский процесс был подготовлен значительно лучше, хотя отдельные «проколы» имели место и там. Например, вызывает удивление привлечение к суду и осуждение руководителей ОКВ – инстанции, практически лишенной реальной власти, в то время как непосредственно управляющие войной иерархи ОКХ не попали в число военных преступников. .

Совершенно невозможно понять осуждение двух гражданских дипломатов – Хироты и Сигэмицу – по статье о военных преступлениях. При этом Сигэмицу оказался оправданным в отношении агрессии против СССР на озере Хасан, хотя приложил все усилия к тому, чтобы превратить этот инцидент в большую войну.

Весьма сомнительной является общая для большинства осужденных статья о заговоре против мира. На суде не было доказано даже, что этот заговор вообще существовал. Кроме того, такое обвинение подразумевает наличие некой организующей структуры, объединяющей обвиняемых; по крайней мере, между ними должна наблюдаться какая-то общность взглядов, единство позиции хотя бы по основным вопросам. Но подсудимые принадлежали к разным слоям общества, придерживались различной ориентации и зачастую входили в антагонистически настроенные политические группировки. Чтобы представить их действующими вместе, нужно иметь либо очень серьезные фактические доказательства, либо – параноидный стиль мышления» [207] Переслегины С. и Е. Тихоокеанская премьера. М.: АСТ, 2001. .

Война законов, направленная в Будущее, это неравноправные международные соглашения, двухсторонние или многосторонние, ограничивающие права тех или иных государств на развитие. Речь идет обычно о контроле над вооружениями, но военный аспект часто оказывается прикрытием экономического и технологического давления.

Начнем с исторического примера, уже частично рассмотренного в гл. 7.1.

Вашингтонская конференция

«В начале двадцатых годов Англо-японский союз стал серьезным препятствием для политики Вашингтона в Китае и Южных морях. В случае возобновления этого соглашения,

США должны были либо ограничить свое военное и экономическое присутствие на Дальнем Востоке, либо считаться с возможностью «войны двух океанов» и национальной катастрофы [208] Современные американские исследователи легко относятся к перспективе такой войны, полагая, что промышленные и финансовые возможности США гарантировали им победу в любой гонке вооружений. Эти выкладки, однако, не учитывают «открытого» характера американской экономики: в условиях блокады или хотя бы жесткого протекционизма она неизбежно подверглась бы «перегреву», за которым последовал бы тяжелейший экономический кризис, причем в отличие от Великой депрессии 1929-1933 годов он носил бы не общемировой, а панамериканский характер. Что касается сравнения уже принятых судостроительных программ, то к 1927 году США имели бы в лучшем случае шестнадцать новых дредноутов при одиннадцати старых. Этой силе Япония могла бы противопоставить свои корабли программы «восемь – восемь» плюс четыре линкора и четыре линейных крейсера с 356-мм артиллерией. Англичане выставили бы на поле боя еще шестнадцать линкоров (5 «Куинов», 5 типа «Ройял Соверен», 2 типа «Нельсон» и 4 типа «Сент Эндрю») и 10 линейных крейсеров классов «Рипалс», «Худ» и G-3, в то время как для наблюдения за интересами Британской Империи в остальных регионах мира оставались бы супердредноуты серий «Орион», «Кинг Джорж пять», «Айрон Дьюк» одиннадцать штук, несерийные «Канада» и «Эджинкоорт», три «ютландских» линейных крейсера. .