Сергей Переслегин - СУММА СТРАТЕГИИ

Мы даже поссорились, я вопил, что есть, конечно, место и всяким «экзотам», но и то лишь постольку, поскольку они приятно оттеняют доминирующий интеллектуальный мейнстрим. В этой ситуации, когда слышишь про то, что мы сами создадим для себя уникальные российские сибирские, санкт-петербургские, дальневосточные, впишите нужное, образы Будущего и воплотим их на зависть врагам, это уже даже не смешно. Такой продукт годится только для местного потребления, на глобальном рынке Будущего делать с ним нечего. Я был в союзе с дядей Сашей. Мы в два голоса утверждали, что на рынке Будущего, как и на любом другом, происходит нормальное управление спросом. Это значит тренды, бренды, красивая обертка и интеллектуально привлекательное содержание. А способность донести до аудитории выводы и рекомендации на доступном ей уровне важнее их оригинальности, содержания и прогностической ценности.

Отец устало кивал, утверждая, что на своей шкуре прожил это увлечение модными идеями, внутреннюю ненадежность, быстрое рассасывание содержания.

Все мы знали, что «маркетинговый» подход довольно легко приводит к интеллектуальной деградации прогнозов, а в большем масштабе – и к классическому рыночному кризису. Но Афина это вредная богиня, и она не похожа на русскую мудрость – Софию, которая рассудила бы нас, если бы мама не перестала участвовать в наших спорах. Она читала себе тихо Гейне в оригинале, сидя в моей комнате.

В чем все трое: и я, и отец, и Александр, – были согласны, так это с тем, что на рынке Будущего есть место «невидимой руке божественного провидения», которая, в случае чего, должна прийти и молча поправить все. В нашем случае это уже происходило и в 2008, и 2012 годах, когда прогнозы содержательно выродились и критически разошлись с наблюдаемой реальностью. К примеру, европейские прогнозисты десяток лет пекли, как блинчики, оптимистичные форсайты прекрасного экологически чистого будущего евроинтеграции.

В кризисном 2009 году мне довелось присутствовать на конгрессе европейских прогнозистов и воочию наблюдать панику и ужас, царившие в их рядах. Но вмешалась «невидимая рука», и в 2010-2011 годах начали постепенно появляться куда более взвешенные и адекватные прогнозы, в которых ставятся под сомнение будущее евроинтеграции, экологическая энергетика и прочие священные коровы. То есть иностранцы отрефлектировали и перестроились. А российские – нет.

У нас, на нашем базаре, пока ничего подобного не наблюдается! – кричал я, – наши коровы под надежной защитой, а прогнозирование уверенно двигается в кильватере заимствованных идей и концепций.

Мы окончательно поругались, когда я заявил, что вскрытие российского «базара будущего» и включение его в глобальный рынок – только вопрос времени. А отец спокойно сказал мне, что у нас будет спектакль о мировом будущем, который будет смотреть, затаив дыхание, вся Европа и Америка.

– Ну да, а потом утилизирует это, как в свое время англичане взяли на вооружение наши хрущевки для своих лондонских социальных программ в трущобах. Даже в рифму получилось. Хрущебы-трущебы. Мы, конечно, опять покажем миру, как надо, пропишем все это кровью революции или кошмаром Реформации…

Я, конечно, был неправ, я не знал про революцию и Реформацию Лютера или про Советский Союз ничего сакрального, кроме того, что написано в хороших, с любовью подобранных для меня учебниках истории, а отец знал что-то такое, словно прожил там за Лютера, Ленина, Курчатова и Берию. Я был неправ.

Америка навсегда внушила мне, что в современной ситуации никакой вменяемой конкуренции между глобальными брендами и местечковыми инициативами быть не может: лимонад «Буратино» против «Кока-колы» не играет. После встречи с корректными и умными военными мальчиками в погонах у меня были посеяны очень серьезные сомнения в конкурентоспособности существующих российских «фабрик мысли» и возможных интеллектуальных продуктах на мировом рынке будущего. Я всего лишь хотел сказать отцу, что в этой ситуации российским «фабрикам мысли», и экспертным группам, и его личной, самой лучшей, конечно, группе – тоже хочешь не хочешь, надо выходить из «зоны комфорта». Работать над качеством российских прогнозов и образов Будущего, создавать инфраструктуру для собственного регионального рынка прогнозирования, создавать вменяемую конкуренцию и, может быть, даже какие-то свои механизмы валидизации прогнозов. «Будущее, в конце концов, нынче стратегический дефицитный ресурс, который, кроме шуток, надо защищать», – закончил я с пафосом.

– Все сказал?– отец улыбался, это было угрожающе. Александр уже ушел к матери, и они говорили о чем-то сверхъестественном. Тоже – новое в моей семье. И не лучшее из нового.

– Документ пришлю по почте, так чтобы закончить бессмысленную полемику, ну и чтобы ты понял, на каком мы свете и что делаем, а то лозунгами ты горазд говорить да и образованность как-то подрастерял. Враг не дремлет. Иди, поговори с мамой. Я покурю.

Документ я открыл и потом взялся его дорабатывать, отец не возражал. Он сказал, что по нему уже идет практическая работа, но время – быстрое. Потом он помолчал и сказал, что за два года со времени его написания все это выполнено, но если я хочу упражнения, то, что ж… Документ я сохранил…

2012 год

Для обеспечения российской «прогностической безопасности» и развития «стратегического прогностического наступательного вооружения» следует предпринять достаточно понятный комплекс мер как краткосрочного, так и долгосрочного характера:

• включить долгосрочное прогнозирование в число инструментов государственного и корпоративного управления (в качестве образца можно использовать опыт ЕС);

• способствовать формированию инфраструктуры прогнозирования – организаций, сетей, коммуникативных площадок и т.д.;

• создать систему стандартов, методик и практик прогнозирования;

• застроить российское прогностическое пространство: разработать собственные прогнозы, всерьез им следовать, корректировать их, работать над качеством – словом, использовать инструментарий по прямому назначению;

• сформировать в городах страны постоянно действующие площадки по обсуждению будущего, проблем долгосрочного прогнозирования и т.п.;

• развивать конференции по проблемам прогнозирования и долгосрочного развития, причем не только и не столько академические и окологосударственные, сколько отраслевые и межотраслевые