Сергей Переслегин - СУММА СТРАТЕГИИ

Реальность такова, что люди очень любят рассказывать о себе. Особенно когда они играют важную роль в значительных событиях. Особенно когда эти события – уже в прошлом.

«Хочу, чтобы у меня все было, – сказал мужик Золотой Рыбке. – У тебя все было, – ответила она…»

В общем, мемуары пишут все:

«Ракеты и люди»

«Воспоминания и размышления»

«Утерянные победы»

«Искусство управления государством»

«Сражение у атолла Мидуэй»

«Солдатский долг»

«Американские авианосцы в войне на Тихом океане»

«Человеческие качества»

«Дерзость надежды»

«Один в бескрайнем небе»

«Мировой кризис»

«Бизнес со скоростью мысли»

«Годы на Даунинг-стрит»

«Дорога в будущее»

‹…›

Есть одна небезынтересная тонкость: почему-то люди, которые сформировали лицо 2000-х: глобализацию, униполярный мир, отмену «золотого стандарта», «экономику знания», «экономику переживания», «экономику услуг», пресловутый «шестой технологический уклад», постиндустриальную перестройку городов с переносом производства в развивающиеся страны, концепцию безуглеродной экономики, социальные сети и сетевые организованности, не стали писать мемуаров.

И почему-то американские астронавты, первооткрыватели Луны, не рассказали о своей жизни и своих приключениях. Секретность? Помилуйте, все эти полеты, во-первых, находятся в глубоком прошлом – с 1969 года прошли две исторические эпохи, и, во-вторых, подробнейшим образом разобраны в литературе, в том числе официальной, и представлены в документальном и игровом кинематографе. Там давно нечего скрывать. Не умеют писать? Это Армстронг-то с его коллекцией исторических фраз? Не смешите людей…

Молчание людей, создавших эпоху, причем, конкретно, нашу эпоху: мир, в котором мы живем, – пугает сильнее, чем молчание Вселенной и очередной «конец света в 8 часов».

Нет, я ни на что не намекаю, ни о чем не спрашиваю…

Но разве это обстоятельство не заслуживает обсуждения ?…

Отец когда-то играл на гитаре старую бардовскую песню про «я спускаюсь в кафе, будто всплывшая лодка». Из начала 2017-го я вам скажу: мы все выжили: я, отец и мой сын. Нам не пришлось ужаснуться за то, что мы сделали, а в том, что где-то струсили, не сдюжили и фортуна была с другого торца, мы определенно виноваты. Я остался с Кристин, а мама со вздохом осталась с отцом. Наша революция с реформацией случилась в пространстве геокультурных кодов, и наш привычный Господь подтвердил свой геном как умел. Мир стал более человечным и более катастрофичным. У нас де-факто сократился детский возраст, стало можно работать с 14-ти, пресса прекратила крестовый поход против педофилов, а голубые перестали орать про права и браки. Чиновники остались. Они разделились на тех, кто устраивается, и тех, кто обустраивает мир. Последние работали группками и отвечали за жизнь людей. Американцы троллили нас, называя управленческие ОЧС сталинскими тройками. Но у их президента шута не было, а у нашего были теперь и шут, и канатоходец. Оба молодые, играющие со смертью.

Как уже говорилось (гл. 4.3), «война Афины» опирается на геоэкономику. «Кольцо контроля» (гл. 4.5) показывает, что эффективная оборонительная стратегия в такой войне может носить геокультурный характер.

Одним из важнейших инструментов современной войны является прогностическая агрессия в символьнойили нормативнойформе. К нормативной прогностической войне относится создание неприемлемых для противника стандартов и техрегламентов, а также принятие распространяющихся на него законов и подзаконных актов. К символьным относятся собственно прогнозы, в том числе и самосбывающиеся.

Нормативная прогностическая война всегда является продолжением символьной, инструментом реализации ее целей. Поэтому сценарная безопасность должна рассматриваться как базовый элемент геокультурной безопасности страны.

Естественным способом обеспечения сценарной безопасности является управление сценарным ландшафтом, то есть пространством, внутри которого взаимодействуют сценарии и сценарные события.

Возможность такого управления связана с нестационарными сценарными эффектами,прежде всего со сценарной гравитацией. Согласно базовой гипотезе о межсценарном взаимодействии, «сценарное пространство воздействует на сценарные траектории, меняя вероятности сценарных событий: note 8 С. Переслегин, Е. Переслегина, А. Желтов, Н. Луковникова пространство показывает материи, как двигаться».

Предположим, существует некоторое сценарное событие, имеющее в текущем сценарном пространстве малую вероятность. Нам в силу ряда причин необходимо увеличить вероятность данного события и связанного с ним сценария. Одним из возможных методов изменения вероятности сценарного события является изменение сценарного ландшафта. Изменяя геометрию сценарного пространства, мы меняем сценарные траектории, в которых разворачивается современная война, и направляем ее в выгодное для нас русло. Такие действия дают нам возможность выхода на эффективную геокультурную безопасность. Мы прочитываем ее не как тотальное огораживание и культурный фундаментализм (неважно, либеральный или тоталитарный), а как осмысленное управление смыслами и сценариями, разворачивающимися на территории и влияющими на ее развитие. Задача обеспечения геокультурной безопасности заключается, таким образом, в модификации сценарного ландшафта так, чтобы разворачиваемые сценарии способствовали достижению стратегических интересов. Или хотя бы так, чтобы вред от них был снижен до приемлемого уровня.

Когда жил и воевал в Америке, я боролся за себя и свой бизнес, а не за сценарий. Это правда. Мой русский сценарий там был ни при чем. Я выжил и нажил друзей. Друга. Афроамериканца. Я вернулся, несмотря на бодрую корову американского благопроживания. Я привез жену из Америки, а не женился на американке. Последнее – не достижение. Никакой русский, кроме уж совсем оголтелых политиканов из окраины, на американках не женится. Там девчонки по сути или хорошие парни, или искательницы твоей правовой смерти. Других нет. Всем нашим нужно быть осторожнее. Сразу можно спутать – улыбаются дружественно и те и эти. Так вот – о сценариях. В Америке я понял одно: они очень сильно вложились в негритянский сценарий, прямо прогнулись в нем, но у них президент – негр, и опасность геокультурного отступления снята. А у нас городу Грозному просто платят из бюджета, а перестанут – начнется возня и резня. Здесь американцы хороши. А мы нет. У них случалась длинная воля: большой сериал, в котором все участвовали, и сюжет с пафосным окончанием по имени Барак.