Олег Козинкин - Сталин. Кто предал вождя накануне войны?

3— Перед войной «в качестве пополнения прибыло большое количество коренных жителей Среднеазиатских республик, слабо владевших или совсем не знавших русского языка».

4— «Неудачная дислокация 22-й танковой дивизии и неразумно запланированный выход дивизии в район Жабника привели в первые часы войны к огромным потерям в личном составе и к уничтожению большей части техники и запасов дивизии…»

5— В имеющемся ПП округа и армии «не предусматривалось создание тыловых фронтовых и армейских полос обороны. Строительство их намечалось развернуть с началом боевых действий».

6— Новые танки KB и Т-34 получал только 6-й мк 10-й армии. 14-й мк 4-й армии «имел только устаревшие танки Т-26 и Т-38».

7— «Артиллерийско-противотанковых бригад в полосе 4-й армии не формировалось. Они создавались в соседних армиях». То есть на Брестскомнаправлении вообще не было ПТАБр. Хотя в ЗапОВО их было три. Одна, 7-я, была на «стыке» с ПрибОВО — под Гродно. Минское направление, под Лидой, закрывала 8-я, а южнее и восточнее Белостока, в самом «выступе» — 6-я. Место последней было вообще бессмысленным для обороны — немцы били севернее и южнее, в районе Гродно и по Бресту. Но Брест своей ПТАБр против танков Гудериана не имел. И самое важное — эти ПТАБр, имеющие на вооружении мощные, но тяжёлые 76-мм и 85-мм противотанковые орудия (свыше 3-х тонн), в принципе не имели тракторов и даже машин для их буксировки.

8— «Проводимые мероприятия, особенно формирование механизированных корпусов и артиллерийских полков РГК, были подчинены только интересам наступления, без учёта, что им придётся вести и оборону».

9 — «Полевая, противотанковая артиллерия и танки имели в своих боекомплектах ничтожно малое количество бронебойных снарядов, а стрелковые войска совершенно не имели противотанковых и противопехотных мин и средств заграждения». Однако распоряжение ГАУ на получение выстрелов с бронебойными снарядами со складов в части ушло в округа ещё в мае…

10— «В полосе армии через р. Западный Буг имелось два железнодорожных (Брест и Семятиче) и четыре дорожных (Црохичин, Кодень, Домачево и Влодава) исправных и действующих моста. Эти мосты находились под охраной 89-го (брестского) пограничного отряда, который, хотя и был включён в состав РП-4, никаких заданий по подготовке этих мостов к разрушению не получил. В результате в первый лее день войны все переправы и мосты через реку противник захватил в исправном состоянии.

11 — «В стрелковые дивизии (кроме 75-й сд) и корпусные артиллерийские полки, помимо одного боекомплекта снарядов и мин, указанного в директиве по прикрытию, артиллерийское управление округа направило ещё по половине боекомплекта.

При этом в 6-ю и 42-ю стрелковые дивизии, склады которых располагались в Брестской крепости, несмотря на протесты штаба 4-й армии, органы арт- снабжения округа прислали сверх указанного ещё значительное количество боеприпасов.

Затем, учтя, что такое большое количество запасов в случае войны легко может уничтожить авиация или артиллерия противника, округ 21 июня дал в штаб армии следующую телеграмму:

“Командующему 4-й армией. В неприкосновенном запасе 6-й и 42-й стрелковых дивизий, кроме 1,5 б/к, имеется ещё: 34 вагона боеприпасов в 6-й и 9 вагонов — в 42-й стрелковых дивизиях. Этот излишек немедленно вывезти из Бреста не менее чем на 30 км на восток”.

Естественно, что в короткий срок (за несколько часов до начала войны) такое количество боеприпасов не могло быть вывезено». (Начальник артиллерии ЗапОВО генерал Клич расстрелян.)

12 — При этом «в боекомплектах для танковых частей было очень мало бронебойных снарядов». А для 14-го мк под Брестом «запасов боеприпасов для формируемых артиллерийских полков и миномётных подразделений… корпуса не имелось».

О том, что вокруг Бреста (с сообщением командованию брестских дивизий команды о приведении в боевую готовность в ночь на 22 июня) творилось что-то «странное», заметил в своих исследованиях в 2008 году исследователь Д. Егоров. В своей книге «Июнь 1941. Разгром Западного фронта» он выяснил, что 21 июня в Минск, так же как и в Одессу, в 22.00 из Генштаба с предупреждением ждать важную шифровку звонил оперативный дежурный ГШ: «Примерно в 23 часа оперативным дежурным штаба ЗапОВО было получено приказание оперативного дежурного Генерального штаба РККА: “Вызвать командующего и начальника штаба и ожидать особых указаний”».Также Егоров показывает, что Павлов после разговора с Тимошенко в 1 час ночи 22 июня «приказал поднять войска по тревоге и занять все оборонительные сооружения, в том числе и недостроенные».Около 3.20–3-30 «Командующий 3-й армией В.И. Кузнецов доложил, что патроны розданы, части занимают укрепления. К.Д. Голубев сообщил, что штабы корпусов после проведённых накануне учений остались в местах, определённых планом прикрытия. Самый оптимистичный доклад пришёл из 4-й армии. Генерал-майор А.А. Коробков доложил, что у него “войска готовы к бою”. Боеготовность Брестского гарнизона Коробков обещал проверить.<���…>

В 3:30 последовал звонок из Москвы — нарком запрашивал обстановку. Павлов доложил, что на границе всё спокойно, командование армий указания получило. <���…> После этого командующий округом вновь запросил доклады от армий. Из Белостока (10-я армия Голубева. — Авт.) ответили “всё спокойно”, из Кобрина (4-я армия Коробкова. — Авт.) — “всюду и всё спокойно, войска выполняют поставленную вами задачу”, 22-я танковая дивизия покидает Брест».

И далее Егоров сделал примечание: «Нельзя с уверенностью утверждать, кто из двоих солгал: командарм 4-й А.А. Коробков Павлову ночью 22 июня или Д.Г. Павлов своим дознавателям. Доподлинно известно, что в самом Бресте практически до открытия немцами огня не происходило ничего из того, о чём якобы докладывал Коробков. Матчасть 22-й тд находилась на своём месте в Южном военном городке, причём из танков были выгружены боеприпасы, а часть автотранспорта находилась на консервации (на колодках).На своих квартирах ночевали командир дивизии генерал В.П. Пуганов, его заместители полковой комиссар Илларионов и полковник И.В. Кононов (у него остался ночевать начальник АБТО штаба армии полковник Е.Е. Кабанов), командир 44-го танкового полка майор ИД Квасе, комбат-1 этого же полка М.И. Кудрявцев и многие другие. Также находились дома командир 42-й стрелковой дивизии, частично располагавшейся в Брестской крепости, генерал-майор И.С. Лазаренко и будущий герой её обороны, командир 44-го стрелкового полка майор П.М. Гаврилов» (с. 89–92).