Дмитрий Щеглов - Констанца 1941 - альтернатива

В 12–00 24.06.1941 года командующий Черноморским Флотом Иван Кузьмич Кожанов прилетел из Севастополя в Винницу, к командующему Южным Фронтом Генерал-полковнику Федору Ивановичу Толбухину.

У меня проблемы с Констанцей – признался Кожанов. — Немцы перебросили туда три эскадрильи «мессеров», и они очень эффективно действуют против бомбардировщиков ВВС Черноморского Флота. Мои истребители И-16 и И-153, сам понимаешь, с Крыма прикрыть их не могут – не хватает дальности, а в Измаиле их очень мало. Кроме того, мы никак не можем задавить аэродром в Мамайе – пикировщиков у меня нет, а с горизонтального полета точно отбомбиться не удается.

Толбухин задумался – наступать румыны пока не торопились, в воздухе в основном патрулировали «ишаки» и разведчики, и его бомбардировочные полки (как пикировщики Ар-2 и Пе-2, так и бомбардировщики СБ) простаивали без дела. Команды бомбить Румынию пока не поступало.

«Ладно, давай послушаем ВВС фронта» В кабинет пригласили командующего ВВС Южного фронта генерал-лейтенанта авиации Александра Александровича Новикова, начальника оперативного отдела майора К.Н.Одинцова, начальника разведывательного отдела подполковника Г.А.Дроздова, начальника связи военного инженера 1 ранга К.А.Коробкова, флагманского штурмана подполковника В.И.Суворова.

Флагманский штурман доложил, от Государственной границы до Констанцы около 100 километров, так что с точки зрения дальности из числа имеющихся на вооружении истребителей действовать против Констанцы может любая базирующаяся в Бесарабии или Одесской области машина. В Одесской области располагались аэродромы Аккерман, Болгарийка, Болград, Выгода, Колосовка, Котовск, Кулевча; и несколько вновь построенных аэродромов было в Бессарабии. Расстояние от аэродромов до Констанцы колеблется от 150 до 200 километров, аэропорт в Мамайи к нашим аэродромам ещё ближе. Практическая дальность без подвесных топливных баков даже у И-16 составляет 525 километров.

Начальник оперативного отдела возразил, что и И-153 и И-16 против Bf109F не может сражаться из-за недостаточной максимальной скорости, а МиГ-3 – высотный истребитель, и на средних и малых высотах он будет слабее «Мессершмитта» по маневру.

— А Вы не фигуряйте, — неожиданно прервал подчиненного командующий ВВС Южного фронта. — Набрали 8000, и с первого захода, массировано, сзади – и всё нормалёк будет.

— Ну а сколько их у тебя, этих МиГ-3? — спросил Кожанов

— Всего 181, — ответил Одинцов

— Ну а сколько летчиков завершило процедуру переобучения на Миг-3 к сегодняшнему дню? — спросил обеспокоенно Новиков

— 62 человека, — доложил Одинцов

— Мне-то надо всего около 40 «мессеров» завалить, неужто гуртом не справятся? — удивился КомФлотом

— Ну если 40, то вопросов нет, шапками закидаем! — рассмеялся Новиков. — Одинцов, отрядите полк МиГов и полк «ишаков», из последних модификаций, — распорядился он

— А пикировщики есть? — не отставал Кожанов

— Около 60 имеется… а какая цель?

— Один аэродром, в Мамайе.

Ладно, — подвел итоги совещаний Толбухин, — командование воздушной частью будет за ВВС Южного фронта, в том числе и твоими бригадами – пусть не отлынивают. В этом случае и истребители дам, и пикировщики, и СБ получишь. Но о результатах в Москву докладывать буду я.

— По рукам, — согласился Кожанов. Воздушная часть операции вырисовывалась. — Правда, надо будет еще увязать это дело с командующим ВВС РККА.

В 19–00 25 июня 1941 года в небо над крымским полуостровом поднялось два истребительных авиаполка, укомплектованных наиболее распространенными самолетами Одесского военного округа И-16.

Заняв эшелон 6000 метров, самолеты разделились на звенья и приступили к патрулированию, обеспечив отсутствие в радиусе 50 километров над Севастополем воздушной разведки противника. Возможно, для уверенного противоборства с «Мессершмиттами» их скорости и не хватало, но самолет-разведчик Fw 189A-2, прозванный красноармейцами за свой характерный корпус «Рама», был им вполне по зубам, особенно одиночный – против звена из трех машин.

С самого утра 25 июня командиры РККФ получили команду уладить свои личные дела в связи с перебазированием флота на восточное побережье Черного Моря, подальше от немецких бомбардировщиков. Лихорадочная суета в порту как будто подтверждала скорый уход кораблей.

На рассвете 25 июня тральщики, в сопровождении сторожевых кораблей «Шторм» и «Шквал», тщательно протралили рейд.

К этому моменту командование флота получило очередной доклад от направленных утром 22 июня в дальний дозор к черноморскому берегу пролива Босфор двух подводных лодок типа «С» IX-бис серии (С-31 и С-32), что боевых кораблей противника они не наблюдают. Кожанов опасался, что в Черное море войдут силы итальянского флота, и сразу по приведении флота в боевую готовность № 1 распорядился установить для 2-го дивизиона 1-й бригады подводных лодок следующее боевое расписание – пара «Эсок» 2 недели дежурит у пролива, другая пара – использует одну неделю для отдыха и одну неделю для ремонта. Смена караула – на точке дозора.

Разумеется, с рассвета 22 июня на средних и малых дистанциях в воздухе висели гидросамолеты МБР-2, а к дальнюю зону иногда захватывали разведывательные самолеты Р-10, практическая дальность которых 1300 километров позволяла фактически только долететь туда и обратно, и около 15 минут над горлом пролива.

Наконец, в 13–00 25 июня 1941 года, ядро Черноморского флота вышло из Севастополя и направилось на юг, в открытое море. Главную базу покидала эскадра, которая была сформирована из следующих кораблей:

- Линкор «Парижская коммуна»,

- Отряд легких сил в составе крейсеров «Ворошилов» и «Молотов»,

- 2-й дивизион эсминцев в составе шести эсминцев проекта 7 (война застала лидер «Ташкент» в Николаеве, в доке завода имени 61 коммунара) "Быстрый", "Бодрый", "Бойкий", "Безупречный", "Бдительный", "Беспощадный"

- 3-й дивизион эсминцев в составе лидеров «Москва» и «Харьков» и трех эсминцев проекта 7у "Смышленый", "Сообразительный" и "Сердитый"

- 9 тральщиков типа Фугас.

Линкор «Парижская коммуна»