Андрей Иванов - Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

Как следствие отравления я сильно опух, полностью ослеп на один глаз, и меня разбил паралич... Эти симптомы одряхления появились у меня в тридцать три года и девять месяцев, что явно доказывает, что в мой организм ввели какой-то яд...»

Как и Доломье, он провел в тюрьме два года, страдая от жестокого обращения. Прославленный генерал вышел из заключения изувеченным, полупарализованным, с язвой желудка. Во Флоренции он встретился с Мюратом, старым другом и товарищем по оружию. Им было что вспомнить: оба великих кавалериста, не боявшихся ни черта, ни дьявола, сделали блестящую карьеру в годы революции и сражались бок о бок в Италии и Египте.

С самого начала своей службы в армии Дюма, сын маркиза и чернокожей рабыни-гаитянки, прославился подвигами, достойными Геркулеса. Он мог засунуть по пальцу в четыре ружейных дула и нести на вытянутой руке все четыре ружья. Или зажать лошадь в шенкелях и подтянуться вместе с нею, ухватившись за потолочную балку в конюшне.

Он быстро дослужился до дивизионного генерала. Когда в одном месте он приказал изрубить на дрова гильотину, его прозвали «Человеколюбцем».

В Альпах он захватил гору Сепис с отрядом в несколько человек. Храбрецы вскарабкались по отвесному утесу с помощью кошек. Добравшись до вершины, солдаты остановились перед палисадом противника и не знали, как преодолеть препятствие. Тогда Дюма начал хватать их за штаны и одного за другом перебрасывал через палисад, прямо на ошеломленных австрийцев.

Поступив под начало Бонапарта, Дюма продолжал совершать подвиги, о которых известно из писем главнокомандующего: он лично отбил шесть знамен у численно превосходившего врага, умело допросил шпиона и узнал планы австрийцев, а под Мантуей остановил армию Вурмсера (в том бою под ним пали две лошади).

При Клаузене, у въезда на Бриксенский мост, Дюма задержал в одиночку целый эскадрон. Поскольку мост был узким, то на Дюма могли наступать одновременно не более двух или трех человек. Герой был трижды ранен, его плащ был пробит пулями в семи местах, но он продолжал разить врагов одного за другим и остановил наступление австрийцев.

Он пользовался огромной популярностью в армии, и солдаты души в нем не чаяли. Австрийцы прозвали его «Черным дьяволом». Генерал Жубер, друг и начальник Дюма, сравнил его с Баярдом.

«И все же, — считает генерал Тибо, служивший вместе с богатырем-мулатом, — несмотря на его храбрость и на все его заслуги, из бедняги Дюма, которого можно было назвать лучшим солдатом своего времени, генерала не получилось».

Клеветники не упускали случая опорочить прямодушного и честного Дюма. Генерал Бертье, начальник штаба армии, всячески принижал его заслуги.

Однако Наполеон ценил незаурядных людей и, собираясь в Египет, вновь пригласил генерала под свои знамена. Дюма возглавил кавалерию, сражался в Битве у пирамид, а во время подавления каирского бунта захватил мечеть Аль-Азхар, в которой засели повстанцы. Найденные в мечети сокровища он отослал главнокомандующему, остро нуждавшемуся в деньгах.

Бонапарт использовал Дюма, а затем бросил его в трудную минуту на произвол судьбы но причине вполне понятной. Дюма считал, что экспедиция в Египет предпринята ради возвышения одного человека, и в резких выражениях публично критиковал действия Бонапарта. Тот не простил ему «призыва к мятежу».

Мюрат помог Дюма, поддержав его морально и материально. Но первый консул был непреклонен и написал главному врачу Деженетгу, который хлопотал за генерала-инвалида:

«Так как вы считаете, что по состоянию здоровья он уже не сможет спать но шесть недель кряду на раскаленном песке или в трескучие морозы на снегу, прикрывшись лишь медвежьей шкурой, то как кавалерийский офицер он мне больше не нужен. Его с успехом можно заменить первым попавшимся капралом...»

Тогда Дюма сам написал первому консулу, указав на свои стесненные обстоятельства и напомнив о «сокровищах Каира». Ответа не было, и не будет в дальнейшем.

Дюма не получит ни жалованья, ни пенсии. Лишь Бертье выхлопотал для него постоянное разрешение на охоту в лесах Вилле-Котре.

«Оказавшись в запасе, тяжелобольной, он не переставал молить Бога о победе французского оружия, — вспоминал Жан-Мишель Девиолен, инспектор лесов. — Воистину трогательно было слышать, как за несколько часов до смерти он говорил, что ему хотелось бы быть похороненным на поле Аустерлица».

Лишь два участника Египетской экспедиции получили титулы «султанов»: Бонапарт был назван великим султаном, а генерал Дезэ — справедливым султаном. Дезэ получил этот титул от местных жителей, и это был знак великого уважения к его заслугам и человеческим качествам.

С самого начала экспедиции Дезэ играл особую роль — Бонапарт назначил его командиром авангарда. Дивизия Дезэ первой входила в незнакомые селения, а ее разведчики первыми узнавали о передвижениях вражеских сил.

В Битве у пирамид солдаты Дезэ приняли первый удар кавалерии мамелюков, а затем пошли в контратаку. Когда после победы в этой битве Наполеон узнал о нежелании разбитого Мурад-бея сотрудничать с французами, он приказал Дезэ преследовать вождя мамелюков. Это была удивительная эпопея — по сути дела, отдельная кампания по завоеванию Верхнего Египта.

Дезэ в точности выполнил приказ Бонапарта «вернуться во Францию, воспользовавшись зимней непогодой», хотя ему пришлось испытать многие приключения. Простившись со своими воинами, он отправился из Александрии в опасное плавание через Средиземное море на бриге «Санта-Мария делла Грацие». На другом корабле плыл генерал Даву, который во время похода в Верхний Египет служил под началом Дезэ.

Герои многотрудного похода успешно пересекли Средиземное море, миловали Сицилию, Сардинию и Корсику, но вдруг их задержал английский фрегат. Великобритания и Франция находились в состоянии войны, и два генерала должны были рассматриваться англичанами как военнопленные. Однако в январе 1800 года французы, англичане и турки подписали конвенцию, суть которой заключалась в том, что французы оставляют Египет и возвращаются на родину на своих и турецких судах, а британцы и русские гарантируют им свободный путь. Дезэ и Даву, «египетские французы», подпадали под действие конвенции (которая в итоге не будет ратифицирована), и их сопровождал парламентер-англичанин. Однако капитан фрегата сослался на приказ лорда Кейта, согласно которому всех французов, возвращавшихся из Египта, следовало доставлять в итальянский порт Ливорно, что и было сделано.

С республиканских судов сняли паруса и рулевые колеса, а Дезэ, Даву и сопровождавшие их лица были направлены в лазарет для прохождения карантина. Там они вели беседы, играли в различные игры и устраивали шуточные военные действия, взламывая окна и двери.