Андрей Иванов - Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

В декабре 1801 года Фанни письменно умоляла Нельсона:

«Мой дорогой муж, станем жить вместе. Я не буду счастлива, пока это не произойдет. Я снова уверяю тебя, что у меня есть одно желание в этом мире — радовать тебя. Пусть все будет предано забвению и уйдет, как мечта. Я теперь могу лишь умолять тебя поверить. Очень искренне, очень нежно — твоя жена Френсис X. Нельсон».

Нельсон получил письмо и приказал секретарю отправить его назад со словами: «Вскрыто по ошибке лордом Нельсоном, но не прочитано».

Он обвинял жену в том, что она настроила отца против сына. Вскоре он получил письмо от доктора, который сообщил ему, что отец находится при смерти. Нельсон ответил:

«У меня нет надежд на его выздоровление. Да исполнится воля Божья. Если мой отец захочет меня видеть, нездорового, я полечу в Бат [11] Бат — английский курорт с горячими минеральными источниками. , но думаю, что будет слишком поздно; однако если все обстоит по-другому и он хочет меня видеть, ничто не задержит меня даже на минуту».

Отец умер в тот же день. Нельсон не был на его похоронах.

Расстроились и отношения Нельсона с Томасом Троубриджем, который сражался вместе с ним у мыса Сент-Винсент, на Тенерифе, при Абукире и выполнял приказы Нельсона в Неаполе и на Сицилии. Когда Нельсон и Эмма Хэмилтон в 1799 году покинули Неаполь, Троубридж осмелился критиковать королеву Марию-Каролину и короля Фердинанда:

«У меня не очень чувствительное сердце, но нужда здесь [на острове Сицилия] даже большая, чем в Неаполе... В этот день я спас 30 000 человек от голодной смерти, но мои возможности этим и ограничились. Если король Неаполя или королева и ее партия склонна морить нас голодом, то я не вижу иного выхода, кроме как оставить этих несчастных людей голодать и не видеть их нужду. Я проклинаю день, когда стал служить королю Неаполя... У нас есть характер, милорд, и нам есть что терять; эти люди — не личности. Не позволим, чтобы их позорное поведение обесчестило и нас».

Троубридж критиковал и Нельсона за то, что он поехал с Эммой в Легхорн. Нельсон был взбешен и выразил свое негодование в письме Троубриджу. Тот ответил:

«Это в самом деле так расстроило меня, что я пришел в уныние и плачу. Я бы скорее хотел лишиться жизни, всего, что у меня есть, чем выглядеть неблагодарным в отношении офицера и друга, которому я обязан столь многим... Я [умоляю] вас, лорд, вы не должны хоть сколько-нибудь подозревать, что я уже не тот Троубридж, которого вы знаете».

Неуживчивый нрав Нельсона становился причиной того, что он лишался поддержки друзей и сослуживцев, — и это могло повредить его карьере. Произошло неожиданное для Нельсона событие — Томас Троубридж был выбран в члены правления Адмиралтейства, которое теперь возглавлял Сент-Винсент.

Тон писем Нельсона изменился — он снова использовал доверительные интонации и называл Троубриджа «старым верным другом». Но на этом его разочарования не закончились. Нельсон начал подозревать Троубриджа в том, что бывший капитан «Каллодена» приложил руку к его нежелательному назначению главнокомандующим Флотом Пролива. Смысл этого торопливого решения, считал Нельсон, был несомненным — держать его подальше от Эммы.

Адмирал пришел в ярость, когда Сент-Винсент сравнил «магию» Томаса Троубриджа с мастерством самого Нельсона. Он жаловался на «зверей» в Адмиралтействе, которые держат его в море.

Неблагодарный Троубридж больше не друг:

«На следующей неделе все закончится, и я не скажу "спасибо" сэру Томасу. Я полагаю, что он полностью в ответе за неудачу, и он должен вспомнить, что обязан мне орденом за Нил. Кто поддерживал его, когда он страдал от печали и унижения? Кто обеспечил ему такое положение в королевстве Неаполя, что он получал мои публичные письма, титулы, звание полковника морской пехоты, бриллиантовые шкатулки от короля Неаполя [и т.д.]? Кто обеспечил ему 500 фунтов стерлингов в год от короля Неаполя? ... Кто способствовал тому, что на него обратили внимание? Почитайте мои публичные письма. Нельсон, тот самый Нельсон, которым он теперь командует. Премного благодарен. Я прощаю его, но, именем Бога, я никогда этого не забуду. Он наслаждается властью надо мной. Не беда, хотя это сократит мои дни...»

Картину взаимного разочарования дописал сэр Уильям Хэмилтон, долготерпение которого закончилось. Он протестовал в характерной для него крайне выдержанной манере:

«Я провел последние сорок лет моей жизни в суете и спешке, которые с необходимостью сопутствуют публичному человеку. Я достиг возраста, в котором нужна некоторая передышка, и я обещал себе тихий домашний уют. Я понимал, будучи женатым, что буду уволен по старости, когда моя молодая супруга достигнет совершенной красоты. Это время пришло, и мы должны найти лучшее и наиболее удобное для обеих сторон решение.

К сожалению, наши вкусы и образ жизни сильно различаются. Я никоим образом не хотел бы жить в уединении, но когда за столом редко собирается меньше, чем двенадцать или четырнадцать человек, и их состав постоянно меняется, то мы имеем ту же ситуацию, какой она была в Италии в последние годы нашего пребывания в стране, и это меня утомляет... У меня нет жалоб, но я чувствую, что моя жена целиком сосредоточена на лорде Нельсоне и его вложениях в Мертоне. Я хорошо знаю, какие чистые, дружеские чувства питает лорд Нельсон к Эмме и ко мне и насколько неудобно будет для лорда, нашего лучшего друга, если расставание все же произойдет. Я тем более намерен делать все в моей власти, чтобы предотвратить такую крайность, весьма нежелательную для всех сторон, но гораздо более ощутимую для нашего дорогого друга, чем для нас».

В апреле 1803 года сэр Уильям Хэмилтон умер в возрасте семидесяти двух лет.

В конце 1799 года Бонапарт предложил Англии мир. «Как могут две самые просвещенные нации Европы, чьи мощь и сила превосходят потребности их безопасности и независимости, ради тщетной идеи величия жертвовать благами коммерции, внутренним процветанием и семейным счастьем?» — вопрошал он.

Это неожиданное предложение стало предметом политических дебатов в Лондоне. Питт, который выступал за мир в 1795 — 1797 годах, вдруг занял противоположную позицию. Выступая в палате общин, он приводил такие аргументы и тезисы, как «уменьшение численности французских армий и недостаточное их снабжение», «состояние финансов — банкротства». Питт считал режим Наполеона Бонапарта непрочным и, исходя из опыта общения с французскими правительствами прошлых лет, говорил о «вероломстве» партнеров и «недостатке стабильности». Он принимал во внимание роялистские симпатии, проявляемые населением ряда областей Франции, диктаторскую природу нового режима и видел общую тенденцию к установлению монархии. Питт считал, что следует поощрять эту тенденцию, вступая в переговоры о мире. Он не исключал возможности подписания мирного договора с существующим правительством Франции, если этот мир будет стабильным и надежным.