Юрий Рубцов - Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране

Такое же положение было выявлено и в других заградотрядах фронта. Штаты их штабов разбухли вдвое, втрое, безделье и бесконтрольность со стороны вышестоящих штабов привели к тому, что в большинстве заградотрядов воинская дисциплина оказалась на низком уровне, «люди распустились», многие допускали грубые нарушения воинской дисциплины.

Свои наблюдения и выводы А.А. Лобачев изложил в докладе начальнику Главного политического управления Красной Армии генерал-полковнику А.С. Щербакову, заключив документ следующим предложением: «Считаю необходимым поставить вопрос перед Народным комиссаром обороны о реорганизации или расформировании заградотрядов, как утративших свое назначение в настоящей обстановке» {172} 172 Военно-исторический журнал, 1998, № 8. с. 80. .

Сам ли начальник политуправления 3-го Прибалтийского фронта проявил инициативу или ему подсказали «сверху» (что весьма возможно при тогдашней политической практике) — в конце концов, неважно. В любом случае через два месяца, 29 октября 1944 г., нарком обороны И.В. Сталин издал приказ № 0349, в котором признавалось, что «в связи с изменением общей обстановки на фронтах необходимость в дальнейшем содержании заградительных отрядов отпала». К 15 ноября 1944 г. они были расформированы, а личный состав отрядов направлен на пополнение стрелковых дивизий {173} 173 Русский архив. Великая Отечественная. Приказы народного комиссара обороны СССР 1943-1945 гг. т. 13 (2-3). с. 326. .

Если не бояться прямоты в оценках, то сквозная идея фильма «Штрафбат» сводится к незамысловатой формуле: гитлеровской Германии в Великой Отечественной войне противостоял один сплошной гигантский штрафной батальон. Доктор филологии Б.В. Соколов, известный «своеобразными» оценками советской истории, сплошь и рядом граничащими с ее извращением, так прямо и заявляет: «Штрафбат — это как бы модель всей России в миниатюре. И в фильме правильно показано, что власть рассматривала весь народ как пушечное мясо, и победа была достигнута этими людьми, одновременно и сильными, и слабыми. Сильными — потому что сражались в нечеловеческих условиях, слабыми — потому что допустили, что с ними так обходились» {174} 174 http://grani.ru/Culture/Cinema/rn.77884.html .

Очень похожее мнение у рецензента государственного СМИ «Парламентской газеты»: «По сути, "Штрафбат" — это сага обо всей нашей стране, бывшей в те годы огромным штрафным батальоном...» {175} 175 Парламентская газета, 2004, 15 октября. .

Итак, один сплошной штрафбат, один концентрационный лагерь, в котором бытуют именно такие нравы, которые рождены творческим воображением Э.Я. Володарского и Н.Н. Досталя. В действии фильма, в речи и поступках персонажей, в их биографических данных Советский Союз предстает страной, где если не все, то каждый второй раскулачен, выслан, лишен прав, и девять из десяти ненавидят власть. Где солдаты поголовно сдаются в плен, где остаткам войск не остается ничего иного, как воевать, ибо с тыла на них нацелены пулеметы заградотрядовцев, и где бездарные генералы добиваются успеха лишь потому, что без сожаления заваливают противника горами трупов своих солдат.

Авторы фильма, по сути, подталкивают зрителей к мысли, что действия его героев (и, надо понимать, всех фронтовиков) определял глубокий конфликт Родины и сталинского государства, которое во всем противостояло народу. Не будь заградотрядов и особых отделов, не существуй гигантская машина подавления, никто бы, де, и воевать не стал.

Согласиться с этим не дает сама военная действительность.

Кому сегодня надо доказывать, что сталинское государство не только не было идеальным, но и во многих случаях отличалось откровенной жестокостью к своим гражданам? История Великой Отечественной войны содержит страницы, о которых до последнего времени или предпочитали не говорить вовсе, или ограничивались скороговоркой. Даже с точки зрения официальной пропаганды они бросали тень на облик советского народа-победителя, девальвировали Победу. А кроме того, случалось, власть сама понимала, что совершила по отношению к народу нечто такое, что следует скрывать во имя поддержания собственного авторитета.

Весьма часто граждане платили государству той же монетой. Вот, например, какие письма в сентябре — октябре 1942 г. были конфискованы военной цензурой 2-го спецотдела УНКВД Сталинградской области.

«...Вы думаете, что для меня страшен фронт или страшна смерть? На эти вещи я смотрю как на явления — дождь или снег. Но только одно мне остается непонятным, что у нас кругом обман и насильствие, что мы настолько демагогичны, что не видим действительности и говорим на белый предмет черный. Так выходит с нашей свободой, с нашей техникой, когда самолеты неприятеля днем и ночью парят в нашем российском воздухе.

...Устает рука, и буквы выходят некультурными, искаженными и обманными, как наша власть, за которую умирают люди под силой кулаков и пулеметов, установленных за спиной наступающих, свободных и сознательных людей, людей сталинской эпохи... Голодная угнетающая жизнь всем надоела, и желает каждый или смерти, или раны и освобождения».

«...Да, дорогая мама, бой здесь с 18 по 20/IX был большой и сейчас он продолжается. 18/IX было начало наступления на этом фронте, и "мясорубка" была хорошая. Много было изрублено за эти 2—3 дня и пролито крови, и все ради чего? Из-за славы, власти и богатства какой-то кучки людей, но, как говорит русская народная пословица, "око за око, кровь за кровь" и "что посеешь, то и пожнешь". За людские страдания, за пролитую кровь, за вдов, сирот и т.д. скоро организаторы этой бойни поплатятся своей головой, и настанет, как говорилось в старину, "божье возмездие". Да, дорогая мама, проведенные мной несколько дней здесь, т.е. за 15—20 дней, меня, как говорится, переродили совсем и сейчас я стал совсем другим, чем был раньше. Только теперь я понял всю политику этой войны, за что и кого мы проливали свою кровь и ложим свои головы, на что пошли все наши займы, сборы, пожертвования и налоги. Все эти деньги пошли на наши же головы, на нашу пролитую кровь и т.д., а не на мирное строительство нашей Родины. Будь я проклят, если по возвращении меня домой, я хоть одну копейку внесу на заем, пожертвования и т.д. Я лучше эти деньги пропью, отдам нищим или, наконец, выброшу в уборную, но на займы не дам никогда. Прошу тебя, сходи за меня в церковь, помолись за меня... и поставь несколько свечей перед иконой. Помолись богу за скорейшее окончание войны, многострадающий русский народ, за новый мир» {176} 176 Сталинградская эпопея. с. 240, 267-268. .