Олег Смыслов - Окопная правда войны

— Мы ждем вашего доклада об обстановке под Минском, — кратко заявил Сталин.

Сбивчивый доклад Тимошенко прозвучал, как трагический аккорд в магической тишине:

— Товарищ Сталин, мы еще не успели обобщить поступившие материалы. Многое мне не ясно. Есть противоречивые сведения... Я не готов сейчас вам доложить...

— Вы просто не владеете обстановкой, — резюмировал вождь. — Вы, наверное, уже потеряли Белоруссию, а теперь хотите поставить нас перед фактом новых провалов! Вы вообще управляете фронтами или только констатируете очевидное?

Затем он обратился к Жукову:

— Что происходит на Западном фронте? Какая имеется у Павлова связь с войсками?

Если первые полчаса Сталин говорил спокойно, то теперь взорвался:

— Что за Генеральный штаб, что за начальник Генштаба, который так растерялся, не знает, что творится в войсках, никого не представляет и никем не командует. Раз нет информации, нет связи, Генштаб бессилен руководить.

— Разрешите нам продолжить работу, — резко ответил Жуков.

— Может, мы мешаем вам? — съязвил Берия.

— Обстановка на фронтах критическая, — не обратив внимания на эти слова, сказал Жуков. И стараясь быть спокойным, взглянув на Лаврентия Павловича, с вызовом бросил:

— Может быть, вы сумеете дать эти указания?

— Если партия поручит, дадим, — со злобой ответил Берия. После этих слов генерал армии Жуков, оскорбленный этими словами и переживший шок, не выдержал, разрыдался и вышел в другую комнату. Молотов быстро пошел следом за ним. Все присутствующие находились в удрученном состоянии. Только через десять минут Молотов привел обратно, уже внешне спокойного, но еще с влажными глазами начальника Генштаба.

— Простите меня за резкость, товарищ Сталин. Мы разберемся и сами приедем в Кремль...

— Товарищ Сталин, — вмешался Тимошенко, — мы обязаны в первую очередь думать, как помочь фронтам, а потом уже информировать вас...

— Во-первых, — взорвался Сталин, — вы делаете грубую ошибку, что отделяете себя от нас. А во-вторых, о помощи фронтам, об овладении обстановкой нам теперь надо думать всем вместе. — Немного успокоившись, он добавил:

— В ближайшее время разберитесь с обстановкой в районе Минска, Бобруйска и Слуцка, свяжитесь с Павловым. Уточните у него, где находятся части. Разберитесь со связью. Организуйте розыск частей и их отход за Березину. Объясните, что в самый кратчайший срок нужно собрать все войска и привести их в надлежащий порядок. Во что бы то ни стало, нам нужно выиграть время.... 30 июня в 6.45 Жуков связался с Павловым.

***

На одном из обедов, Сталин как-то сказал, что ночь с 29 на 30 июня 1941 г. была для него самой тяжелой и памятной.

Что он пережил тогда, можно только предположить...

30 июня 1941 г., прочитав утреннюю сводку Генштаба, Сталин уехал к себе на дачу и почти весь день не появлялся в Кремле. Такое состояние вождя Д. Волкогонов называл не иначе как «кульминацией психологического шока».

«Целая пропасть разделяла его, безгрешного земного бога до войны, и растерявшегося “вождя", сознававшего полный крах всех его планов, предположений, стратегических расчетов в течение всего одной недели... Вынести все это оказалось не по плечу даже такой волевой натуре, как Сталин», — писал генерал.

Но растерялся ли Сталин? Безусловно, растерялся! А кто бы на его месте смог остаться железным и безразличным в такой момент... Кто? Сказывался возраст за шестьдесят. Биография революционера, большевика и государственного деятеля. Сказывались болезни. Ему было плохо. И там, на даче, в уединении он говорил сам с собой, пытаясь найти выход из создавшегося критического положения. Он укорял себя за просчеты...

А тем временем вечером в кабинете у Молотова собрались Маленков, Берия, Вознесенский и Микоян.

Начал разговор Молотов:

— Вот, Лаврентий Павлович предлагает срочно создать по образцу Совета Труда и Обороны времен Гражданской войны Государственный Комитет Обороны, которому нужно отдать всю полноту власти в стране. Передать ему функции правительства, Верховного совета и ЦК партии.

— Но пусть Вячеслав Михайлович скажет, почему нас с вами, Анастас Иванович, нет в проекте состава комитета, — перебил Молотова Вознесенский, обращаясь к Микояну и рассматривая документ.

— Каков же состав предлагается? — тут же спросил Микоян.

— Как уже договорились, товарищ Сталин — председатель, затем я — его заместитель и члены комитета: Маленков, Ворошилов и Берия, — ответил Молотов.

— А почему же нет в этом списке нас с Николаем Алексеевичем? — снова спрашивает Микоян.

— Но кто же тогда останется в правительстве? Нельзя же почти всех членов Бюро Совнаркома вводить в этот комитет!

После возникшего спора Молотов предложил всем поехать к Сталину, чтобы с ним решить все вопросы.

На «ближней» соратники застали хозяина действительно в неважном состоянии: он сидел в кресле в малой столовой.

— Зачем пришли? — поинтересовался вождь.

Первым выступил Молотов, заявив о предложении создать Государственный Комитет Обороны.

— Согласен. А кто будет председателем? — Ты, — сказал Молотов.

— Хорошо. А каков предлагается состав этого органа?

— Нужно назначить пять членов Государственного Комитета Обороны, — вмешался Берия.

— Вы, товарищ Сталин, будете во главе, затем Молотов, Ворошилов, Маленков и я.

— Тогда надо включить и Микояна, и Вознесенского.

— Товарищ Сталин, если все мы будем заниматься в ГКО, то кто же будет работать в Совнаркоме, Госплане?

— Пусть Микоян и Вознесенский занимаются всей работой в правительстве и Госплане.

— Товарищ Сталин, я предлагаю ввести в состав ГКО 7 человек с учетом названных товарищем Сталиным, — сказал Вознесенский.

— Пусть в ГКО будет 5 человек, — взял слово Микоян. — Что же касается меня, то я прошу назначить меня уполномоченным ГКО со всеми правами члена ГКО в области снабжения фронта продовольствием, вещевым довольствием и горючим.

Сталин согласился. На Молотова возложили руководство по производству танков, на Маленкова — авиационную промышленность, на Берия — охрану порядка внутри страны и борьбу с дезертирством, на Вознесенского — руководство производством вооружения и боеприпасов, а на Ворошилова — формирование новых воинских частей. В этот же день было принято постановление о создании Государственного Комитета Обороны, которое было обнародовано 1 июля 1941 г.

«Ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Комитет ВКЩб) и Совет Народных Комиссаров СССР признали необходимым: