Олег Смыслов - Окопная правда войны

Орденом III степени Смирнова наградили Приказом по войскам 5-й Гвардейской армии за № 035/Н от 27 апреля 1945 г. за то что: «17.01.45 г. в д. Посташевице группа немецких автоматчиков с засады обстреляла автомашины батареи и закрыла путь вперед. Тов. Смирнов с тремя красноармейцами, бросился на немцев и лично из автомата убил 3 гитлеровцев и 2 взял в плен. Батарея получила возможность двигаться вперед.

22.01.45 г., несмотря на интенсивный ружейно-пулеметный и артиллерийско-минометный обстрел противника, с расчетом на себе переправили миномет на левый берег реки Одер, вместе с 36-м Гвардейским стрелковым полком, откуда огнем из миномета уничтожил 2 пулеметных точки в д. Эйхенрид и до 20 гитлеровцев.

36-й Гвардейский стрелковый полк овладел д. Эйнхенрид — плацдарм на левом берегу реки Одер.

Тов. Смирнов А.М. достоин правительственной награды ордена Славы II степени...»

Старшина Смирнов был командиром миномета 169-го минометного полка.

Войну закончил командиром огневого взвода — младшим лейтенантом.

После демобилизации скромный человек, совершенно никогда не бравирующий своими боевыми наградами, вернулся в Ленинград в Театр музыки, где работал артистом...

***

Филипп Тимофеевич Петров в отличие от своих предшественников солдат никому неизвестный. Тем не менее его фронтовая биография по-своему уникальна. С 1938 г. до войны он проходил срочную службу на Камчатке в составе 60-го морского погранотряда. Не успел демобилизоваться, как через месяц снова повестка. Но уже на войну. С Барнаула в составе вновь сформированной 42-й краснознаменной бригады, разведчиком, попал под Москву. Филипп Тимофеевич рассказывает: «Зиму 1941-1942 гг. мы ни разу не были в помещении! Строили шалашики, грелись у костров. Действующая армия получала на человека в день по сто граммов сухарей. Помню, нам так плохо стало однажды, что мы лошадь подстрелили и наелись конины без соли. Потом у всех животы поскрутило, не до войны стало...»

Много раз Петров ходил в составе разведгруппы на задание: «Однажды летом пошли в разведку в нейтральную зону. Смотрим, немцы проверяют передний край, а один дурак по нужде поплелся в нашу сторону. Сел в кусты, а мы его тут же и посадили на пятую точку. Фельдфебелем оказался. Видели бы вы его глаза!

На войне чего только не бывает: то мы их, то они нас. Был случай, когда нас обнаружили: моего товарища ранили, а я рукавицы потерял. Помню жалко было рукавицы и странно: как-то мы тогда особо не задумывались, что можно было на войне жизнь потерять так же легко, как варежки.(...) На какое-то время мы забывали, что была у нас когда-то мирная жизнь, что теперь война и через секунду человек, с которым ты только что разговаривал, погибнет. Не верилось до самого конца, не хотелось в это верить. А когда всерьез о том задумывались — мурашки бегали по коже.

Помню, как в начале войны немцы «подшучивали» над нами — сбрасывали пустые дырявые бочки с самолетов, которые летели с гулом и этим шумом всех пугали. Нам казалось, что летит на нас что-то очень страшное. Издевались, сволочи: русские летчики в ту пору только тоску на нас навевали. Фрицы называли их «рус-фанер». Даже немецкие транспортные самолеты летали низко и глушили наших ребят гранатами. Смотрим в бинокль, а они улыбаются».

За защиту Сталинграда Филипп Петров был удостоен ордена Красной Звезды. Там же, под городом на Волге, его тяжело контузило: «Три месяца пришлось проваляться на больничной койке. Глухонемым. Не могу без слез это вспоминать. Я, наверное, столько в детстве не плакал. Думаю: неужели таким чуркой навсегда останусь?.. Но как-то пришла уборщица и бросила на пол дрова — в этот самый момент у меня что-то треснуло в ухе. Подзываю ее, бормочу невнятно. Она меня все никак не поймет, и я ее тоже. Постепенно слух вернулся, а позже разговаривать научился. После контузии меня хотели комиссовать, но я отказался — решил остаться в оздоровительном батальоне, откуда снова был направлен на передовую. Не мог я по-другому: надо было отомстить за двух моих погибших братьев, и я мстил как мог. Я вам скажу, считались мы с ними за всех погибших ребят. Пусть в холоде, в голоде, но — до Победы...»

Как говорит Филипп Петров, «пузо набили впервые вдоволь только в Болгарии». А «совсем уж досыта мы наелись в Румынии, а в Венгрии и кухня совсем стала не нужна. И чем ближе к Берлину — тем сытнее». Война для него закончилась в Австрии.

«Война — она всегда теперь мне вспоминается», — грустно говорит ветеран.

***

Старший брат моего деда (отца мамы), Пылов Василий Васильевич, на фронт ушел 8 августа 1941 г. Ему исполнился 41 год, когда вместе с другими мобилизованными он попал в район станции Кубинка на формирование 46-й танковой бригады. К слову, предшественницей этой бригады была 46-я танковая дивизия, начавшая боевые действия в районе г. Двинск 25 июня 1941 г. Именно на базе этого соединения, понесшего большие потери, особенно в личном составе, и было принято решение сформировать танковую бригаду согласно директивы № 106850 Военного совета Московского военного округа от 4 сентября 1941 г.

Василия Васильевича распределили в моторизованно-стрелковый пулеметный батальон (мспб) танковой бригады. Обмундировали, накормили, на скорую руку обучили и выдали 10 рублей. А в ночь с 22 на 23 сентября в 24.00 бригада в составе 6 эшелонов выехала на фронт в район действий 7-й отдельной армии.

Три дня бригада находилась в пути, к 26 сентября сосредоточившись в районе Барково — ст. Оять Ленинградской области. И уже 27 сентября в 15 часов двумя колоннами выступила в район боевых действий, выполнив учебные стрельбы из всех видов оружия.

30 сентября 1-й танковый батальон бригады во взаимодействии с частями 21-й стрелковой дивизии вступил в бой в двух направлениях: одна группа танков в направлении Свирстроя, а другая — в направлении Озерки.

8 октября бригада, находящаяся в резерве южной группы 7А в районе Нееловщина, получает указание вести разведку в направлении Бардовская, пос.Свирьстрой-3 и Лодейное поле.

9 октября два взвода мспб направляются для ведения разведки в район Вонозеро, ст. Бардовская, где одним из разведчиков был убит финн, находящийся в секрете. В штаб бригады были доставлены оружие белофинна — русская 3-линейная винтовка выпуска 1939 г., портсигар и письмо.

12 октября бригада перебрасывается в район Великик Двор, Прокопьевска, Самойловская, озеро Нексевское, а 21 октября занимает сильно укрепленные узлы сопротивления Заяцкая и Антоновская.

25 октября ее перебрасывают в район Сюрьга — Комбаковов где она снова ведет боевые действия.

Тем временем, противник сосредоточив на Тихвинском направлении около пяти дивизий, из них две танковые, 7 ноября занял Тихвин.

Словно «пожарная команда» 46-я бригада перебрасывается в район Тихвина и 10 ноября, сосредоточившись в районе Сарожа, войдя в подчинение командующего группой войск 4-й армии, снова вступает в бой.