Роман Красильников - Память Земли. Рассказы о поисковой работе

Максимов Николай Ефимович.

Вязьменская Фани Львовна.

Стихи, написанные Фани Львовной Вязьменской. Фотография экспоната из музея киностудии «Леннаучфильм».

Режиссер картин «Неотложная хирургия» (1935), «Господин Великий Новгород» (1938), «Первая помощь» (1939), «Трахеотомия» (1940), «Памятники Урарту» (1940), «Панариций» (1942), «Ранение гортани» (1944), «Петропавловская крепость» (1946), «Из записок врача» (1947), «Паровозные инженеры» (1951), «Состав и свойства крови» (1955), «Простые линии карандаша» (1962), «Скульптурный портрет» (1964), «Солнце на палитре» (1968) и ряда других.

Детей у Николая Ефимовича и Фани Львовны не было…

Благодаря Фани Львовне, Память о Николае сохранилась на студии и была увековечена на нескольких мемориальных досках, в том числе на входе в здание. Вязьменская Ф. Л. умерла в 1998 году.

Так как близких родственников у Максимова не осталось, его медальон и личные вещи были переданы на постоянное хранение в музей киностудии, в котором, среди экспонатов, посвященных Блокаде, есть стихи, написанные в Память о Николае…

История, о которой я расскажу ниже, началась необычно. 27 апреля 2010 года в адрес Дома молодежи, где я тогда работал, пришло письмо от пресс-службы Губернатора Санкт-Петербурга. Суть запроса, изложенного в письме, заключалась в следующем. В эфире «Пятого канала» с периодичностью примерно один раз в месяц выходила телевизионная программа «Диалог с городом», во время которой В. И. Матвиенко отвечала на обращения горожан по разнообразным вопросам. Среди прочих, в адрес приемной поступило письмо от жительницы Санкт-Петербурга Рощиной Тамары Ивановны. В нем она писала:

«…Мой отец погиб под Лугой в 1944 году, когда снимали окончательно блокаду Ленинграда. Я не знала, где он конкретно похоронен, потому что в похоронке было написано юго-западнее Ленинграда. А сейчас я получила более подробную похоронку, где сказано, что он похоронен в Лужском районе деревня Молотки. К сожалению, этой деревни не существует, и куда бы я ни обращалась, я не могу найти помощи для того, чтобы поехать туда и найти могилу отца…».

Ответить на запрос было необходимо в срок до 29 апреля. Первым делом, получив письмо, я открыл объединенный банк данных «Мемориал», чтобы удостовериться в том, что информация, представленная в письме, является правильной.

Действительно, согласно данным Центрального архива министерства обороны РФ, отец Тамары Ивановны, Козырев Иван Александрович, младший лейтенант 255-го стрелкового полка 123-й стрелковой дивизии, погиб 9 февраля 1944 года в бою за деревню Молотки Лужского района Ленинградской области.

Убедившись в достоверности представленных сведений, я приступил к поиску информации о местонахождении деревни Молотки. Так как в результате боевых действий деревня была разрушена и прекратила свое существование, найти место ее расположения на современных картах масштаба 1:100 000 (так называемых «километровках», один сантиметр которых соответствует километру в действительности) не представлялось возможным. Как и следовало ожидать, в интернете не удалось найти никаких упоминаний о деревне. Поэтому я решил действовать по-другому.

Согласно архивным данным, Иван Александрович до момента гибели служил в 123-й стрелковой дивизии, частями которой 12 февраля 1944 года был освобожден город Луга. Разница в несколько дней говорила о том, что деревня Молотки должна была находиться недалеко от Луги. При этом было понятно, что сектор поиска расположен севернее города, ближе к Ленинграду.

Определив район поиска, я открыл карту Ленинградской области выпуска 1942 года. В моем распоряжении были карты разных масштабов, но я остановился на «двухкилометровке», как на наиболее удобной для поиска.

Карту я начал просматривать слева направо, поэтому около получаса было потрачено безрезультатно. Кроме того, сказалось то, что я старался искать деревню ближе к дорогам, ведущим на Лугу. Дело в том, что ранее мы с нашими товарищами из отряда работали в районе поселка Мшинская, поэтому я довольно хорошо себе представлял, какие болота простирались на пути наступления наших войск. Как-то как раз в начале февраля мы ездили на слабопроходимое болото за Мшинской в поисках места гибели самолета. Снег на открытом пространстве лежал толстым слоем, который в некоторых местах доходил почти до пояса, из-за чего болото совершенно не промерзло. Каждый шаг по такой «целине» давался с трудом. При этом ноги периодически погружались в ледяную воду, чернеющую в овальных снежных провалах от ступней. В пять часов вечера стемнело. Лес, стоящий в отдалении на краю болота, слился в сплошную черную стену, еле заметную на фоне темно-серой равнины и почти черного неба. Лениво падающий снег неприятно таял на открытых участках тела и еще больше снижал видимость. К девяти часам вечера стало понятно, что самолета нам не найти. Решив возвращаться, мы очень порадовались, что захватили с собой приемник GPS, так как следы, оставленные нами в процессе прочесывания болота, причудливым образом пересекали друг друга, исключая возможность правильной ориентировки на местности. Отказавшись от идеи возвращаться по своим следам и решив идти напрямую по показаниям GPS, мы вернулись к машине, оставленной у входа в лес, в половину двенадцатого ночи. Во время этой поездки я насквозь промочил и чуть не отморозил себе ноги, необдуманно поехав на болото в «берцах»…

Наконец, изрядно постаравшись, я увидел на карте название «Молотки». Если быть откровенным, раньше я не думал, что в такой глуши во время зимнего наступления тоже шли напряженные бои. Ведь вокруг деревни расположены сплошные непроходимые болота. Каково по ним наступать?

Поработав с современной картой, к которой я смог «привязать» место расположения бывшей деревни Молотки, я предварительно определил современный вид окружающей урочище местности и возможные пути подъезда к нему, а также выделил дороги, существовавшие до 1944 года.

Деревня Молотки была разрушена в ходе боев и после войны не восстанавливалась, превратившись в урочище. В настоящее время урочище Молотки расположено на территории государственного природного заказника «Мшинское болото», в пяти километрах от ближайшего населенного пункта — деревни Большое Замошье.

Помимо уточнения местоположения деревни Молотки, также был дополнительно проведен анализ донесений о безвозвратных потерях 255-го стрелкового полка за начало февраля 1944 года. В процессе анализа этих документов было выяснено, что младший лейтенант Козырев был единственным офицером полка, погибшим в бою за деревню Молотки.