Николай Бодихин - Кожедуб

Иван, вернувшийся из длительной командировки, показался Веронике Николаевне больным и постаревшим:

«С пожелтевшим, усталым и нездоровым лицом, с беспокоящим его желудком, с витилиго на руках… На Ванечку было просто больно смотреть: так тяжело далась ему Корея».

Это уже позднее медики обратили внимание на проблему акклиматизации, на связанные с ней вопросы питания, сна и режима. Тогда же никто даже не задумывался о ее существовании. А ведь Иван Никитович пробыл в дальней командировке более года, напряженно работал и жил там в отнюдь не комфортных условиях. Однако сам лишь посмеивался над своими болячками, усугубляя их регулярным «обмытием» встреч, назначений и поздравлений. Невнимание к собственному здоровью дало о себе знать в том же году, в самое неблагоприятное для него время.

Интерес к корейской воздушной войне подогревался секретностью этих событий. И как следствие, интерес к боевой работе в Корее нашей авиации среди советских летчиков и авиационных командиров был колоссален. Вот как вспоминает свои беседы с Покрышкиным на эту тему командир одного из полков «кожедубовской» дивизии, выдающийся летчик-истребитель Герой Советского Союза Евгений Георгиевич Пепеляев:

«Александр Иванович поселил меня в своем номере гостиницы, и каждый вечер после ужина мы засиживались с ним за полночь. У нас с ним шли разговоры о воздушных боях в Корее и боях Великой Отечественной войны. Его интересовало буквально все, что там происходило. Начиная от взлета и кончая посадкой, как осуществлялось наведение и поиск, какие строили боевые порядки при поиске и в бою, как маневрировали в группах, как стреляли, какими очередями, с какой дистанции и т. д.» [76] Пепеляев Е.Г. «Миги» против «Сейбров». М.: НПП «Дельта», 2000. С.173.

После «правительственной командировки» 324-я ИДД была расквартирована в поселках Инютино (196-й ИАП) и Орешково (176-й гв. ПАП) Калужской области. «Более унылого места, словно созданного специально для подавления настроения авиаторов, и не встречал», — вспоминал позднее заместитель комэска 176-го гвардейского ИАП Герой Советского Союза гвардии майор С.М. Крамаренко [77] Крамаренко С.М. В небе двух войн. М.: НПП «Дельта», 2003. С. 213.

В апреле 1952 года, через два месяца после возвращения из Китая, 324-я истребительная авиационная Свирская краснознаменная дивизия ВВС МВО стала дивизией 78-го ИАК ПВО 64-й воздушной истребительной армии (ВИА) ПВО, в том же году переименованной в 52-ю ВИА ПВО.

Командиру были предоставлены две комнаты в просторной коммуналке на улице Достоевского, напротив здания Сбербанка, в самом центре Калуги. На этой квартире бывал он крайне редко, предпочитая ночевать в авиагородке. Вероника Николаевна с малолетней дочкой, сводной сестрой и матерью осталась в Москве.

В октябре 1952 года полковник Кожедуб был избран делегатом на XIX съезд партии. Съезд проходил в сложных условиях: после большого перерыва, при вновь обострившейся международной обстановке, при сильно постаревшем, сдававшем вожде — это был последний сталинский съезд. И все же это был съезд победителей, сумевших за семь прошедших после Великой Победы лет залечить военные раны, на новый уровень поднять обороноспособность страны. Министр угольной промышленности А.Ф. Засядько, в частности, докладывал, что угля по стране добывается в два раза больше, чем до войны. Министр В.А. Малышев рапортовал об успехах машиностроения. А.И. Микоян сообщал в своем докладе, что цены на продукты снизились по сравнению с концом 1947 года, когда была проведена денежная реформа, примерно вдвое, тогда как в ведущих странах Запада за этот же период они почти удвоились.

Но главным событием был, конечно, Отчетный доклад ЦК съезду, сделанный Г.М. Маленковым. Вот лишь несколько положений из него: «производство промышленной продукции в СССР превышает довоенный уровень», «основные производственные фонды промышленности возросли к 1952 году по сравнению с 1940 годом на 77 процентов», «важнейшим достижением советской науки за этот период является открытие методов производства атомной энергии».

Актуально и с точки зрения сегодняшнего дня прозвучали с трибуны съезда слова, характеризующие положение в капиталистических странах: «Нет больше так называемой свободы личности, — права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан».

Через несколько лет XIX съезд постарались забыть, заменив постановку великих задач на хрущевское пустозвонство и волюнтаризм позднейших съездовских установок. В личных документах Кожедуба второй половины 50-х и более поздних годов (в анкетах, аттестациях, представлениях, характеристиках) даже не указывается, что он был делегатом XIX съезда партии.

Конечно, достижения на фронте социалистического строительства давались нелегко — путем колоссального напряжения народных сил и огромной затраты энергии и здоровья. Недаром среди «сталинских наркомов» более половины умерло, не дожив до пенсионного возраста.

Впечатлительный Кожедуб был потрясен накалом съезда, содержательностью и непоказной страстностью многих речей, хотя был уже не новичком на подобных мероприятиях. Напомним, он был депутатом Верховного Совета в течение многих послевоенных лет, с 1946 по 1961 год. Здесь, на съезде, он слушал доклады А. Василевского и В. Кузнецова, В. Малышева и А. Косыгина, А. Микояна и А. Корнейчука, Н. Байбакова и Г. Маленкова. Большое впечатление на Кожедуба произвело эмоциональное выступление Первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана М.Д. Багирова. Как известно, сын Багирова в годы войны был летчиком-истребителем, лейтенантом и погиб в воздушном бою на Курской дуге. Авиационный мир тесен, и Кожедуб конечно же об этом знал.

Краткий конспект докладов и большинства выступлений, кулуарных бесед, подмеченные нюансы поведения Сталина, мысли по развитию и боевому применению авиации Кожедуб оставил в одной из своих записных книжек. А всего их сохранилось более сотни. В них он заносил массу необходимой информации — от дневных метеорологических сводок и хозяйственных пометок до главных впечатлений дня, от списков необходимых книг до серьезных обобщений. Вот выдержки, а фактически впечатления и размышления, прослеженные по его записной книжке того времени:

«5.10.52 г. Открытие XIX съезда ВКП(б).

Затаив дыхание люди мира ждут открытия съезда. Смотрю на часы. Уже 17.00. Тороплюсь. Открытие съезда в 19.00… Еще нет 6 ч. вечера, а у Кремлевских ворот собралось много делегатов. Много пришло и любителей. Аплодируют Жукову… Входим в Большой Кремлевский дворец. При входе картина Репина "Куликовская битва. 1380" (речь идет, по-видимому, о картине А. Бубнова «Утро Куликовской битвы», написанной в 1947 году. — Н. Б.). Зарегистрировался. Прошли по Георгиевскому залу. На мраморных стенах золотыми буквами высечены названия полков, б-нов и т. д….Встретил Покрышкина… Очень быстро делегаты заняли свои места. Звонки… Рядом открытое окно. Видны огни вечерней Москвы, река Москва, движение машин. Кто же откроет съезд? Появляется т. Сталин и другие руководители. Съезд открывает т. Молотов. Долго несмолкающие аплодисменты. Ура. Аплодировал т. Сталин. Т. Сталин седой, в стальном костюме, что-то сказал т. Маленкову… Почтили память погибших в ВОВ… Звучит гимн… 21.37. т. Сталин что-то сказал т. Молотову (наверное, долго нет перерыва)… 21.55 — перерыв. 22.15 — продолжение доклада. Председательствует т. Хрущев…»