Владимир Шигин - Последние герои империи

Так он стал младшим артиллерийским офицером на броненосном крейсере «Рюрик». Служба шла своим чередом и вполне успешно. Вскоре «Рюрик» навсегда покинул Порт-Артур и ушел во Владивосток, войдя там в состав особого крейсерского отряда. Останься Рощаковский на «Рюрике», и, скорее всего, судьба бы его сложилась совсем по-другому. Неизвестно, удалось бы ему уцелеть в страшной мясорубке последнего боя «Рюрика» в Корейском проливе в июле 1904 года, где погиб и сам корабль, и большая часть его команды. Но судьбе было угодно в самый последний момент перемешать карты лейтенантской судьбы.

В январе 1904 года Рощаковский внезапно получает приказание прибыть в Порт-Артур и вступить в командование башней главного калибра на броненосце «Полтава». «Рюрик» к этому времени уже стоял во Владивостоке, и лейтенанту пришлось самостоятельно добираться до Порт-Артура.

Новый командир 12-дюймовой башни «Полтава» прибыл на броненосец непосредственно в момент первой атаки японцами Порт-Артура. В первых же боевых столкновениях с японцами Рощаковский проявил себя с самой лучшей стороны. Его башня и огонь всегда вовремя открывала, и теми стрельбы держала хороший, и точность стрельбы была неплохая. Во время перестрелок с японцами Рощаковский действовал уверенно и грамотно, не хуже чем другие. Но таких, как он, на эскадре были десятки. К сожалению, командир орудийной башни, будь он хоть распрекрасно подготовлен, не имеет самостоятельного командования, а Рощаковскии мечтал именно о самостоятельности.

Офицерская молодежь мечтала о победном генеральном сражении с японцами. Однако урон, понесенный при первой внезапной атаке японцев на Порт-Артур, откладывал решающее столкновение на неопределенное будущее. Броненосцы большую часть времени отстаивались на внутреннем рейде под защитой береговых батарей.

— Ну не люблю я эти броненосцы! — опять говорил в сердцах Рощаковскии. — А служить попадаю всегда именно на них. Хоть куда бы рванул, хоть к черту на рога, лишь бы дело побойчее!

Наконец, не выдержав, он отправился прямо к вице-адмиралу Макарову на «Петропавловск». Попросил своего знакомца флаг-офицера Дукельского доложить, что у него к командующему дело первостепенной важности. Дукельский сделал удивленные глаза, но переспрашивать не стал, пошел докладывать. Вскоре вернулся:

— У тебя, Миша, пять минут! Адмирал страшно занят!

— Здравствуйте, Рощаковский! — поздоровался Макаров, встав из-за стола. — Говорите, что у вас за дело ко мне?

Напротив командующего с кипой бумаг сидел контр-адмирал Витгефт, недовольно смотревший на вошедшего лейтенанта, чего, мол, занятых людей отвлекаешь.

— Хочу ваше превосходительство предложить план экспедиции в Чемульпо. Японцы считают там себя в полной безопасности, и порт набит под завязку транспортом с войсками!

— На чем же вы хотите идти в Чемульпо? — с интересом глянул на лейтенанта вице-адмирал.

— Думаю, что лучше всего был бы бензино-моторный катер с броненосца, И пушка есть, и две самоходные мины, скорость тоже приличная. Маршрут я уже изучил и готов прорываться хоть завтра!

— Что ж, идея сама по себе неплоха! — усмехнулся Макаров. — Отрадно, что есть офицеры, которые думают и готовы к подвигу. Но пока нам не до Чемульпо. Разберемся вначале с делами в Артуре. Да и одного катера для такой экспедиции явно мало. Такую операцию надо готовить, и если уж посылать, то сразу несколько миноносцев. А за инициативу спасибо!

Когда Рощаковскии вышел, Макаров повернулся к Витгефту:

— Надо будет, Вильгельм Карлович, нам взять этого Рощаковского на заметку. Думаю, из него получится хороший миноносник!

Впервые о Рощаковском заговорили в трагический для нашего флота день 31 марта, тогда на выходе из Порт-Артура взорвался броненосец «Петропавловск». Погибла большая часть команды и командующий флотом вице-адмирал Макаров. Сразу же после взрыва «Петропавловска» Рощаковскии вызывается идти спасать оказавшихся в воде товарищей. Командуя гребным катером с «Полтавы» в условиях крутой зыби, он спас 18 человек. При этом лейтенант продемонстрировал прекрасную морскую выучку. Спущенный одновременно на воду с ним с «Полтавы» паровой катер тут же был накрыт волной и затонул. Именно Рощаковскии нашел и поднял шинель Макарова, вытащил из воды и своего однокашника великого князя Кирилла Владимировича, когда тот уже захлебывался.

— Спасибо Миша, что спас! Ни я, ни моя семья никогда этого не забудем! — говорил он, кутаясь в матросское одеяло.

— Какие счеты! На войне как на войне! — протянул Рощаковскии своему сиятельному однокашнику початую бутылку коньяка.

А несколько недель спустя неожиданно Рощаковского вызвал к себе контр-адмирал Витгефт.

— Помните, лейтенант, свой визит к Степану Осиповичу? — спросил он его, когда тот прибыл.

— Так точно, ваше превосходительство! — Думаю, что настала пора вернуться к вашей идее поиска

на корабельном катере.

Уже давно командование эскадры, стремясь компенсировать нехватку миноносцев, широко использовало корабельные минные катера для несения сторожевой службы, кроме того, катера использовались и в качестве тральщиков. Однако выполнения этих чисто оборонительных задач было мало для молодых офицеров эскадры, стремившихся к активным наступательным операциям. Все мечтали о настоящих боевых делах.

— Прорываться в Чемульпо? — с надеждой в голосе произнес Рощаковский.

— Какое там Чемульпо! — махнул рукой Витгефт. — Идите сюда!

Контр-адмирал подвел Рощаковского к лежащей на столе карте Ляодуна

— У нас есть данные, что в бухте Керр япо1Щы держат несколько транспортов с припасами. Хорошо бы нанести по ним удар!

— Я готов! — с радостью выдохнул Рощаковский,

— Тогда принимайте под начало катер с «Ретвизана», команду наберите из охотников и с богом вперед!

В тот же день лейтенант принял под начало катер с «Ретвизана». В команду кликнули охотников.

— Дело наше будет рисковое, но веселое! — сказал он матросам. — Может, нам удача улыбнется, а может, и нет! А потому назовем наш катер «Авось»!

— Это дело! — заулыбались матросы. — Авось сдюжим! «Авось» был типичным корабельным катером, которые за пышущие жаром паровые котлы и обилие надраенной меди иронично звали на эскадре «самоварами». На «Авосе» имелась небольшая пушчонка, две мины Уайтхеда Утром следующего дня Рощаковский самолично поднял над «Авосем» Андреевский флаг, как-никак, боевой корабль, хоть и «самовар»!

Днем 25 апреля «Авось» вышел из Порт-Артура Ночью Рощаковский незаметно достиг Даляньваньского зализа и укрылся в бухте Один (Дагушаньвань). В ночь на 27 апреля катер отправился на охоту в залив Керр. На подходе к бухте он наткнулся на сторожевые японские миноносцы. Чтобы незаметно проскользнуть мимо них, пришлось обходить мыс, прикрывавший вход в бухту, вплотную к нему. Оставалось зайти в неё и атаковать со стороны берега стоявший на якоре неприятельский крейсер. К несчастью, Рощаковский не знал хорошо берегов и слишком близко прижался к шедшей от мыса каменной гряде. Внезапно катер выскочил на гряду, пробил дно и накрепко засел среди камней. Все попытки снять его не удались. В конце концов, катер пришлось взорвать, а команде — вплавь добираться до берега и затем пешком до Дальнего и Порт-Артура. Несмотря на неудачу, действия Рощаковского получили достаточно высокую оценку.