Олег Смыслов - Защитники Русского неба. От Нестерова до Гагарина

Вот как комментирует эту историю С.А. Микоян: «Вернусь к Василию. Вскоре произошёл скандал. Вася стал активно ухаживать за красавицей Ниной Кармен и как-то в отсутствие мужа и своей жены оставил её у себя на даче на несколько дней. Узнав об этом, Кармен (как он мне сам в те же дни рассказал) написал письмо Сталину. Тот рассердился на Василия за это, но прежде всего за пьянки, и приказал снять его с должности начальника инспекции, посадить на десять суток на гауптвахту (тогда офицеров, тем более полковников, по уставу на гауптвахту не сажали), а затем отправить на фронт.

Вопреки некоторым публикациям, я должен сказать, что Василий до этого на фронте бывал только наездами в качестве начальника инспекции и в боевых вылетах не участвовал. А теперь его направили в качестве командира в 32-й гвардейский полк. Он решил забрать с собой из инспекции "своих". 11 февраля 1943 г. группа из восьми самолётов Як-9 вылетела на Северо-Западный фронт».

Наказали не только Василия. Больше всех пострадали старики Аллилуевы (его бабушка и дед). Их Сталин расселил. Сергея Яковлевича поселили в санаторий «Барвиха», а Ольгу Евгеньевну в санаторий «Сосны». Больше они друг друга не видели.

Вот так «инспекция» Василия отразилась на родителях его матери. Сам же он получил возможность отличиться…

Приказом НКО № 0700 от 2 февраля 1943 г. полковник Сталин был назначен командиром 32-го гвардейского полка (бывшего 434-го, который он курировал в инспекции).

Как Василий командовал полком, достаточно ознакомиться всего с двумя свидетельствами.

Первое С.А. Микояна: «Василий Сталин и на фронте не оставил своей привычки устраивать поздние застолья. В большой комнате избы, в которой жил он, ещё двое командиров и я, вечерами собирал командиров эскадрилий и других "приближённых" лётчиков, часто бывал и инженер полка Марков, по прозвищу гвардии Петрович. Часами сидели за столом, ели и, конечно, пили. Чтобы как-то повлиять на них, частенько я объявлял, что уже поздно, и шёл спать. Но это редко помогало, и, лёжа в кровати, я долго ещё слышал полупьяные разговоры. Рано утром мы все шли на аэродром, а Василий мог и поспать».

Второе бывшего помощника командующего ВВС Таврического военного округа генерал-майора авиации В.П. Ухова, тогда командира 210-й ИАД, полковника: «Молодой полковник, не знавший ограничений в удовлетворении своих желаний, не считавшийся с авторитетами, привыкший тратить государственные средства без какого-либо учёта. Брал ящиками водку и в неограниченном количестве закуску в не подчинённых Ухову частях авиатехнической дивизии и "организовывал в полку запои". Претензии же за перерасход водки предъявлялись Ухову. Он потребовал от В. Сталина прекратить эти безобразные проявления вседозволенности».

Полк Василий принял 10 февраля 1943 г. 18-го он первый раз вылетает тройкой на Як-9 на патрулирование в районе аэродрома.

19 февраля вылетает на Як-1 десяткой по вызову, на прикрытие своих войск в районе боевых действий.

А 21 февраля оставляет полк на своего заместителя и убывает в Москву отмечать годовщину Советской Армии.

Василий возвращается только 24 числа, когда полк работает по прикрытию наземных войск. Читая архивные документы, невольно возникает мысль о том, что сын вождя полком не командовал. Вместо того чтобы непосредственно в боевой обстановке осваивать самую сложную должность командира на войне, он спокойно бросает полк, который в это время воюет. А ведь у него ещё нет ни знаний, ни умений, ни навыков…

Анализ архивных документов показывает, что большинство приказов по полку подписаны не командиром полка, а людьми, его замещавшими. Почти весь март за командира приказы подписывал штурман полка гвардии майор Якимов. По сути, Василий продолжал оставаться шефом полка.

Летом 1954 г. генерал авиации Ухов заявил, «что на командование авиационной дивизией и на заботу о том, чтобы ничего не случилось с В. Сталиным, ему приходилось тратить одинаковое количество сил, энергии и времени».

А ведь командовал полком Василий официально до 6 мая 1943 г. — назначения лётчиком-инструктором 193-го авиаполка (предписание управления кадров № 3/0606).

Фактически же до 3 апреля, когда произошла та самая злосчастная рыбалка, на которой (естественно, по пьянке) от взрыва реактивного снаряда в руках инженера полка по вооружению капитана Е.И. Разина Василий получил осколочные ранения в левую щеку и левую стопу.

В связи с чем 4 апреля под общим наркозом ему была проведена операция иссечения повреждённых тканей и удаления осколков.

Лишь 26 мая 1943 г. отец отреагировал на это происшествие следующим образом:

«Командующему ВВС Красной Армии маршалу авиации тов. Новикову.

Приказываю:

1. Немедленно снять с должности командира авиационного полка полковника СТАЛИНА В.И. и не давать ему каких-либо командных постов впредь до моего распоряжения.

2. Полку и бывшему командиру полка полковнику Сталину объявить, что полковник Сталин снимается с должности командира полка за пьянство и разгул и за то, что он портит и развращает полк…»

А разве это была неправда?

Следующее назначение Василия состоялось только 16 января 1944 г. — инспектором-лётчиком по технике пилотирования 1-го гвардейского истребительного авиационного корпуса.

А.А. Щербаков был свидетелем жизни Василия Сталина в Москве в этот период. Вот что он рассказывает: «С апреля 1943 по январь 1944 года Василий не у дел и живёт в Москве в известном Доме на набережной. В это время — после окончания в сентябре 1943 года Вязниковской школы пилотов и назначения в 12-й гвардейский полк ПВО Москвы — я неоднократно бывал в его доме.

У него часто бывали гости, люди самых разных профессий: лётчики, артисты, школьные товарищи. Приёмы сопровождались угощением и выпивкой. Более всех выпивал сам хозяин. Во хмелю бывал склонен прихвастнуть. С гостями был приветлив, но груб. Он, казалось, бравировал своей грубостью.

После истории с Ниной Орловой ему было отказано в пользовании зубаловской дачей. В это время на аэродроме Внуково базировался 28-й истребительный полк ПВО Москвы; он занимал коттеджи дачного посёлка. В этом посёлке Василию дали хорошо отремонтированный и обустроенный небольшой дачный дом. Мне случалось бывать у него и там.

При всех его недостатках, думаю, что он был добрым, отзывчивым человеком. Он охотно откликался на всякие просьбы людей и старался им помогать, разумеется, совершенно бескорыстно».

Первый муж сестры Василия Г.И. Морозов увидел его таким: «Производил он впечатление человека энергичного, властного, уверенного в себе. Каким-то магическим образом это действовало на окружающих. <���…>

Только ведь Василий был разным. И не всегда его поступки отличались благородством или даже элементарной порядочностью».