Игорь Осовин - Секретная цивилизация Луны

В таком случае первые руководители NASA должны были ещё до создания агентства знать о ключевых понятиях тетраэдральной физики. Конечно, можно предположить, что основатель Шотландского Обряда Альберт Пайк не вкладывал никакого особого смысла в эти 33 градуса. Но так ли это на самом деле?

В так называемых телах Платона, о которых шла речь в девятой главе этой книги, тетраэдр является первым и самым простым правильным многогранником. Каждое из тел Платона математики обычно определяют обозначением {р, q}, где р — это число сторон (у грани), q — количество граней, сходящихся в каждой вершине (число в такой узловой системе называется «символом Шлефли»). Тетраэдр имеет на каждой грани три стороны, а три грани в тетраэдре сходятся в каждой из вершин. Таким образом, узловое обозначение тетраэдра в системе обозначений Шлефли будет выглядеть как {3, 3}, или — просто 33.

Существует ещё одна математическая форма: «пентатоп» — многогранник с пятью вершинами, который также вписывается в эту числовую систему. Символ Шлефли для этого объекта — {3, 3, 3}, или — 333. Пентатоп является самой простой правильной фигурой в четырёх измерениях, представляя собой четырёхмерный аналог трёхмерного тетраэдра.

«По существу,— замечает Ричард Хогленд, — в нём заключаются «ключи» для доступа в измерения, более высокие, чем три наши традиционные. И пентатоп, по сути, является, трёхмерным тетраэдром каким бы он выглядел в четырёхмерном пространстве. Двухмерная форма четырёхмерной фигуры — это пентатоп с вершинами, соединёнными линиями, — которая имеет невероятную схожесть с пирамидой «D& М» (расположенной на Марсе врайоне Сидонии. — Авт.).

Таким образом, есть все основания полагать, что древняя мистическая школа, или одно из тайных обществ, которые мы обнаружили вNASA, возможно, имеющее древнее знание «гиперпространственной физики» в самой сути своих наивысших тайн, могло выбрать 33-й уровень в качестве символического наивысшего просветления. Большинство сторонних наблюдателей никогда не догадывается об этом».

Хогленд подметил ещё два символичных совпадения.

Если посмотреть на ракетный полигон «Уайт Сендз», на котором во второй половине 1940-х годов Вернер фон Браун проводил испытания ракет «V-2», можно обнаружить, что на полигоне в то время была единственная пусковая площадка, хотя пронумерована она была как «Пусковой комплекс № 33».

Та же ситуация — в Центре космических исследований имени Кеннеди на мысе Канаверал: единственная взлётно-посадочная полоса имеет номер «33».

Говоря об исследовании Луны и ещё более шире — космического пространства, конечно же, нельзя обойти вниманием попытки выхода в открытый космос, которые предпринимались в Советском Союзе и гитлеровской Германии ещё до момента окончания Второй мировой войны.

Реакция скептиков и сторонников общепринятого исторического подхода к этой теме известна: то, что при Сталине и Гитлере совершались космические полёты, — это бред или, в лучшем случае, фантастика. Но тогда рискнём задать встречный вопрос: что же послужило причиной того, что разговоры об этом не стихают уже которое десятилетие? Если источники подобного рода умонастроений кроются только в научно-фантастической литературе и кинематографе, то, понятное дело, это не дало бы почву для столь долговременного существования и культивирования этих мифов.

Итак, в чём же дело?

Период 1920—1930-х годов и для Германии, и для Советского Союза ознаменовался невиданным подъёмом научно-технической мысли, несмотря на то что оба государства после окончания Первой мировой войны 1914–1918 гг. (а СССР — ещё и после Гражданской войны 1918–1922 гг.) находились далеко не в лучшем положении. И полёты в космос, и проекты освоения Луны в мечтаниях тех суровых лет занимали далеко не последнее место.

И в Германии, и в СССР в то время разрабатывались проекты космических кораблей, лунных станций, проходили многочисленные конференции, выставки, посвящённые освоению человеком космического пространства, снимались художественные фильмы, в которых высадка человека на Луну представлялась как совершенно реальный проект.

К примеру, 21 января 1936 года в СССР состоялась премьера художественного фильма «Космический рейс», который снял на крупнейшей тогда в Европе киностудии «Мосфильм» талантливый советский сценарист и кинорежиссёр Василий Журавлёв (02.08.1904— 16.11.1987; в общей сложности снял 16 кинофильмов, в числе которых, к примеру, такая известная лента, как «Пятнадцатилетний капитан» по роману Жюля Верна, вышедшая на советские экраны в 1945 году).

«Космический рейс», кстати, стал дебютным фильмом для культового советского актёра Сергея Столярова (01.11.1911—09.12.1969), а в качестве научного консультанта при написании сценария и съёмках этого фильма выступил не кто иной, как Константин Эдуардович Циолковский (05.09.1857—19.09.1935).

«Почти два года коллектив киностудии «Мосфильм» работал над «Космическим рейсом», — замечает в своей книге «Битва за Луну» Антон Первушин. — Но лента получилась на славу! При всей наивности сценария многие её кадры до сих пор вызывают удивление и благоговение».

Подробно обо всех этих смелых и нестандартных проектах рассказано в книге Антона Первушина, к которой мы и отсылаем всех заинтересованных читателей. Но нас интересует другое.

Как было сказано, уже не первое десятилетие ходят разговоры о том, что в Юрий Гагарин не был первым космонавтом Советского Союза. Дескать, первый полёт в космическое пространство в СССР был осуществлён ещё до начала Великой Отечественной войны — в 1938 году. Более того, упорно тиражируются предположения о том, что по указанию Иосифа Сталина ещё до войны в Советском Союзе были начаты работы по созданию первого советского космодрома, который имел наименование «Киев-17».

Что в этих разговорах — правда, а что — всего лишь миф? Как это ни парадоксально, но ответ на этот вопрос можно найти в совершенно неожиданном источнике.

В 1993 году в издательстве Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского вышла книга «История советской фантастики». Автором работы был обозначен Рустам Святославович Кац (это был псевдоним известного российского литературного критика и писателя саратовца Романа Эмильевича Арбитмана). Книга с тех пор выдержала несколько изданий. Роман Арбитман в литературных кругах известен ещё как отменный мистификатор. Этим же отличается и его «История советской фантастики».