Леонид Млечин - Один день без Сталина. Москва в октябре 41-го года

14 октября на приеме у Сталина побывал нарком связи Иван Терентьевич Пересыпкин, он же заместитель наркома обороны и начальник главного управления связи Красной армии. При разговоре присутствовали начальник Генерального штаба маршал Борис Михайлович Шапошников и его заместитель (и будущий сменщик) генерал-майор Александр Михайлович Василевский (см. «Военно-исторический журнал», № 6/2007).

Иван Пересыпкин просил определить местонахождение запасного пункта управления Ставки Верховного главнокомандования, чтобы он мог заблаговременно подготовить средства связи.

Сталин снял со стены карту европейской части Советского Союза, расстелил ее на рабочем столе и спросил:

— Что вы предлагаете?

Пересыпкин доложил, что самым удобным местом представляется Куйбышев. Сталину предложение не понравилось — там слишком много иностранцев. Куйбышев стал «второй столицей», туда эвакуировали не только партийное руководство и наркоматы, но и дипломатические представительства.

— Какой еще пункт подходит для этой цели? — осведомился Сталин.

Пересыпкин назвал Казань, но добавил, что оттуда обеспечить связь с фронтами будет значительно труднее. Тогда вождь сам предложил город Арзамас. И потребовал:

— Надо уложиться в шестьсемь дней.

Пересыпкин не решился возразить вождю и объяснить, что Арзамас совсем для этой цели не подходит…

В Арзамасе было исключительно плохо и со связью, и с дорогами. Исполнение приказа вождя потребовало титанических усилий. Дорогу две недели ровняли местные колхозники, бросив свою работу, — лопатами и мотыгами. А сверхсекретный «объект 808» на окраине города за месяц построили заключенные из соседнего лагеря. После чего — ради сохранения тайны — заключенных отправили на передовую в штрафбат. Надо понимать, не без тайной надежды на то, что они будут убиты в бою и унесут тайну в могилу…

Протянули пятикилометровую железнодорожную линию. Туда перегнали два поезда связи. А рядом в своем спецпоезде разместился эвакуированный из Москвы Генеральный штаб. Отсюда операторы пытались управлять действиями Красной армии на огромном фронте от севера страны до юга. На случай, если и Сталин пожелает обосноваться в Арзамасе, вождю подобрали двухэтажный дом. На первом этаже развернули станцию правительственной междугородной высокочастотной связи.

«Вместо того чтобы задолго до начала войны создать и хорошо оборудовать запасный пункт управления Ставки Верховного главнокомандования (и не один), — недоумевал Иван Пересыпкин, — приходилось это делать в тяжелейших условиях военного времени, в большой спешке, в трудной обстановке при отсутствии достаточного резерва сил и средств связи…»

Обычно Сталин просыпался очень поздно и приезжал с дачи в Москву, в Кремль, часам к двенадцати. В ночь на 15 октября он, видимо, почти не спал. Ему предстояло принять решение, от которого зависела его собственная судьба. 15 октября Сталин распорядился собрать политбюро необычно рано. Охранникам пришлось поднять с постели остальных членов партийного руководства около восьми утра. В девять они собрались в кабинете вождя.

Обсуждался один вопрос — кому и когда покидать Москву. Вождь объявил, что всем нужно сегодня же, то есть 15-го вечером, эвакуироваться. Он сам уедет из города на следующее утро, то есть 16 октября.

Ночью он подписал постановление Государственного Комитета Обороны «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы», которое едва не погубило город:

«Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии, Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС — т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — т. Берия организует их охрану).

2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас.

4. В случае появления войск противника у ворот Москвы, поручить НКВД — т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всего электрооборудования метро (исключая водопровод и канализацию)».

Сталин исходил из того, что немцы прорвутся в столицу. Требовал удержать хотя бы часть города, чтобы иметь право сообщать: Москва держится. Когда заместитель главы правительства Анастас Иванович Микоян — он сам об этом вспоминал — зашел к вождю, Сталин с Молотовым изучали карту западной части Москвы, смотрели, что можно удержать в своих руках. Если и это не удастся, решил Сталин, город придется взорвать.

В одиннадцать утра в Кремль вызвали всех наркомов. Провели в зал заседаний Совнаркома. Вошел Вячеслав Михайлович Молотов, второй после Сталина человек в правительстве. Он даже не сел в председательское кресло. Распорядился:

— Сегодня же все наркомы должны выехать из Москвы в места, установленные для размещения их наркоматов по плану эвакуации.

Кто-то переспросил: как быть, если наркомат еще не перебазировался на новое место?

— Все равно выехать сегодня, а эвакуацию наркомата поручить одному из заместителей.

Страна зависела от Сталина. Когда он объявил, что руководство страны покидает столицу, все, кто узнал об этом, поспешили исполнить указание вождя. Они делились пугающей информацией со всеми знакомыми, и весть об оставлении города мгновенно распространилась по городу. Началось нечто неописуемое. На окраине Москвы слышна была артиллерийская канонада, и чиновники решили, что битва за столицу проиграна и немцы вот-вот войдут в город.

Руководителей страны и города охватил страх. Стала ясна слабость системы, казавшейся столь твердой и надежной, безответственность огромного и всевластного аппарата, трусость сталинских выдвиженцев. Думали только о собственном спасении, бежали с семьями и личным имуществом и бросали столицу на произвол судьбы. Организованная эвакуация превратилась в повальное бегство.

Трусость начальников породила отчаяние в городе, и многие москвичи уходили пешком, без денег, теплых вещей, а то и без необходимых документов, плохо понимая, куда они двигаются и что их ждет.

В ночь на 16 октября военный совет Московского военного округа отправил восемь отрядов, которые минировали Дмитровское, Ленинградское, Волоколамское, Звенигородское, Можайское, Киевское, Старокиевское и Подольское шоссе. Мины на дорогах должны были немного задержать продвижение немцев.