Вадим Гольцев - Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова

Анненков засиделся в Славгороде, он спешит на фронт, к настоящему боевому делу, ему некогда сновать между станциями, деревнями и селами, организовывать какие-то бронепоезда, жечь и грабить. Да он и не мог этого делать потому, что Рубцовский район не был зоной его ответственности, это была не его территория, он был здесь гостем, здесь были свои военные власти, и Анненков просто не имел права здесь действовать, потому что эти действия являлись бы его вмешательством в дела других военачальников, что в армии недопустимо.

Председатель суда:

— Какие части первыми двигались в Семипалатинск?

Анненков:

— Личный конвой, затем — автовзвод и комендантская рота. Следующими продвигались Лейб-атаманский полк, Сибирский, Оренбургский, Верхне-Уральский полки, потом артиллерия, Егерский полк и эскадрон гусар.

Председатель суда:

— Вперед вы не посылали никаких частей?

Анненков:

— Нет!

Председатель суда:

— Скажите, а какого числа вы прибыли в Семипалатинск?

Анненков:

— Прибыл в октябре, 2–3 числа!

Председатель суда:

— А какие отряды проходили Рубцовку и в какие районы они направлялись?

Анненков:

— Никаких отрядов через Рубцовский район не проходило!

Председатель суда:

— Значит, вы утверждаете, что ваши отряды в Рубцовском районе, по пути следования в Семипалатинск, не оперировали?

Анненков:

— Да, утверждаю!

Председатель суда:

— И в Павлодарский район не приходилось вам ехать?

Анненков:

— Нет!

Но в это никак не хочет поверить государственный обвинитель Павловский. И это понятно: ему во что бы то ни стало нужно спасать обвинительное заключение и весь процесс, который начал валиться набок.

— Есть основания полагать, — продолжает он утверждать, правда, не называя этих оснований, — что целый ряд карательных отрядов, которые были брошены из Славгорода к Волчихинскому бору, подошли к станциям Алтайской ветки, погрузились и отправились в Семипалатинск, ибо иначе, — вдруг ставит он себя в неловкое положение, — не укладываются в моем представлении действия карательных отрядов, которые по всем признакам (по каким — опять не говорит) должны принадлежать отряду Анненкова и которые 26–27 сентября появились в районах северной и северо-западной части Семипалатинской губернии.

Это заявление гособвинителя было по сути требованием к суду принять за доказательства вымышленные следствием, не происходившие в действительности события. Он даже идет на самоуничижение, оповестив всех присутствовавших на процессе о слабости своего ума, который не может осмыслить и принять реальные факты, если они противоречат привычной ему версии. Мы уже убеждались и еще не раз убедимся, что явная ложь лежит в основе многих обвинений Анненкова.

Сам Анненков так объясняет приписываемые его частям бесчинства, к которым он не причастен:

— С самого начала прибытия партизанского отряда в Сибирь, когда советская власть, как я уже говорил, поставила вопрос о подчинении ей, я со своим отрядом не подчинился советской власти — об этом известно по всей Западной Сибири. Везде говорили, что Анненков не подчинился советской власти. Таким образом, всюду было известно, что Анненков активно борется против советской власти. Тем не менее, кроме моего отряда, было очень много нелегальных организаций, которые вели тайную борьбу против советской власти. Помимо пропаганды и мобилизации добровольцев, они занимались и налетами, и похищениями оружия из большевицких складов. Так как они были тайными организациями, то всю их работу приписывали отряду, так как отряд был известен, а те части были неизвестны. Вот почему некоторые свидетели говорят, что в феврале восемнадцатого года на Хабарзенском (возможно Хабарасуйском. — В.Г ) перевале встречали отряд Анненкова и даже видели знаки отряда, а в то время мой отряд находился за две с лишним тысячи верст — в Омске.

Дальше. Когда в августе началось восстание против Временного правительства на почве мобилизации, то мой партизанский отряд был на Верхне-Уральском фронте, за три тысячи верст от Семипалатинского и Алтайского районов, где было это восстание.

Правительство, не имея под рукой сил, должно было организовать на скорую руку войска из местных казачьих частей, из добровольцев и посылать карательные отряды из Омска и т. д. Все эти части и мелкие отряды, которые были разбросаны по всем районам, действовали самостоятельно, они не подчинялись начальству, а все бесчинства и весь произвол относился обыкновенно к анненковскому отряду.

И все-таки Анненков творил насилия в Рубцовском районе, да еще, как выясняется, какие!

В августе 2003 года я с той же целью снова в Барнауле и в этот раз работаю в Центре хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК) — так теперь там называется бывший государственный архив. Заведующая читальным залом архива Татьяна Григорьевна Тюленина старалась выполнить все мои заявки и терпеливо приносила-уносила горы архивных дел. Я просмотрел массу фондов, сделал массу выписок, но ничего, что бы представляло особый интерес по моей теме, не встречалось. В последний день работы я просматривал фонд, включающий в себя письма и статьи красных партизан по истории борьбы с колчаковцами на Алтае в 1919–1920 годах в краевую газету «Алтайская правда». Листая ученическую тетрадь с воспоминаниями жителя села Усть-Журавлиха Пристанского района Волокитина Ивана Александровича, я обомлел, наткнувшись на запись, содержавшую такие сведения, о существовании которых я не мог и подумать и которые оправдывали и дальнюю поездку, и время, проведенное в архиве за счет отпуска! Уверен, что эта запись обнародуется впервые и произведет эффект разорвавшейся бомбы среди исследователей Гражданской войны.

И. А. Волокитин, описывая перипетии обстановки в селе, называет банду односельчан, оперировавшую в близлежащих районах. Он пишет: «Из села Журавлихи на это пошли Степан Данилович Анненков, Сергеев Митрофан, Зуев Филипп, Зуев Афанасий и Петров Никифор, Хорохорин Иван Фролович и другие, которые были выяснены (видимо, автор имел в виду установлены, выявлены, может быть, сданы, преданы ЧК. — В. Г. ) человеком по кличке Волк и отправлены в Барнаул. Анненков был главарем, он не явился. Некоторые через 10 лет явились домой» {251} .

Разворачиваю карту Алтайского края, ищу село Усть-Журавлиху. Вот оно, в 170 километрах севернее Рубцовска. Сразу же находятся и другие села, жители которых допрашивались на процессе: Камышинка, Лопуново, Веселоярское, Красноярское, и все они — вокруг Усть-Журавлихи! Так вот о каком Анненкове говорили свидетели на Семипалатинском процессе! О своем земляке, однофамильце атамана, а не о нем самом! Но дотошный читатель скажет, что эти «свидетели» видели, что на скамье подсудимых сидит не их земляк, и могли заявить об этом. Да, видели, но, может быть, не знали того бандита в лицо или не хотели, а может быть, и боялись сказать, что на скамье подсудимых — не тот Анненков! Во всяком случае, это роковое совпадение фамилий сыграло драматическую роль в судьбе атамана и долгие годы вводило в заблуждение даже честных исследователей Гражданской войны в Семиречье. Больше, надеюсь, не будет!