Михаил Лубягов - В боях за Ельню. Первые шаги к победе

— Маршал Тимошенко поручил мне выехать в район Рославля через Ельню, ознакомиться на месте с обстановкой и донести о состоянии нашей обороны на этом участке.

— Это невозможно, на дороге идет бой, — ответил Котельников.

— Не может быть, — возразил Калинин. — Я должен лично убедиться.

Котельников поручил майору Даниловичу сопровождать генерал-лейтенанта, и они уехали. Сам с Шитовым и начальником штаба полка продолжил прорабатывать возможные варианты первого столкновения с противником на главном рубеже обороны дивизии.

Путники не успели проехать в сторону Починка и десяти километров, как напоролись на немецкие танки. Пришлось возвратиться.

— Да, сегодня или завтра вам придется встречать незваных гостей, — взволнованно сообщил Калинин, входя в землянку 32-го полка. — Ситуация очень тревожная.

Достав блокнот, он торопливо написал на листке срочное донесение маршалу Тимошенко, отдал его адъютанту:

— Передайте по радио и отправьте в штаб фронта с мотоциклистом.

Калинин опять обратился к Котельникову:

— Гости на пороге, а вы к встрече не готовы. Проезжая по улицам Ельни, я убедился, что город абсолютно не подготовлен к длительной обороне. Даже на его западной окраине ни в одном кирпичном здании не оборудованы огневые точки.

— В этом нет необходимости, — ответил Котельников. — В Ельне еще много населения. Неудобно как-то выселять людей прежде времени.

Калинин попытался убедить своего собеседника в необходимости превратить город в опорный пункт обороны.

— Хотя Ельня и небольшой городок, но в системе общей обороны он имеет важное значение. Именно в город следует переместить командный пункт дивизии.

— Боюсь, что это будет ловушкой. Противник может обойти город, — не согласился Котельников. Он положил перед Калининым схему обороны дивизии, выполненную на белой глянцевой бумаге цветными карандашами. — Вот, смотрите: разрыв с соседом справа — около двадцати километров, а слева вообще нет соседа. Обойти город можно с обоих флангов, поэтому по ту его сторону нами подготовлена резервная линия обороны.

Калинин стоял на своем:

— Могут, конечно, быть всякие неожиданности. Но ведь вокруг Ельни — ровная местность. Даже оврагов нет ближе десяти километров. Значит, нечего опасаться внезапного обхода.

— Напротив, окружающая местность создает самые благоприятные условия для стремительного обхода города и прорыва в сторону Дорогобужа и Вязьмы.

Калинин, окинув строгим взглядом немолодого, имевшего за плечами огромный жизненный опыт генерала, несколько тучноватого, но все же сохранившего воинскую подтянутость и подвижность, вдруг вспомнил, что сам он уже не командарм, а всего лишь посыльный генерал от маршала, и не позволил себе взорваться, даже стал соглашаться.

— Положение, конечно, явно ненормальное, — тихо сказал он. — Я хотел усилить это направление механизированным корпусом, но все мехкорпуса расформированы.

— У нас имеются оба приказа, — ответил Котельников и попросил: — Пожалуйста, на обратном пути проинформируйте полковника Миронова о том, что Починок занят немцами, в ближайшее время возможен удар неприятеля в нашем направлении.

— Будем принимать необходимые меры, чтобы как-то заполнить брешь, — пообещал Калинин. — Но от вас прежде всего требуется, чтобы Ельня стала опорным пунктом нашей обороны. Смелее проявляйте собственную инициативу. Обстановка этого требует.

Он раскрыл свою карту, занявшую почти весь большой стол начальника штаба полка, и пригласил Котельникова:

— Обратите внимание. Бои идут в районе Смоленска и за город Ярцево, у деревни Соловьево на Днепре. Из района Духовщины противник давит в восточном и юго-восточном направлениях. Видимо, у него есть большое желание через Духовщину и Ельню замкнуть кольцо окружения наших войск.

В землянке установилась настороженная тишина. Калинин смотрел на присутствующих, а они на него.

— Держитесь до последнего, — вдруг сказал Калинин и, сложив карту, протянул руку Котельникову. — Доложу маршалу Тимошенко, что на вашем направлении необходимо срочно усилить оборону.

Еще раз измерив взглядом комдива, генерал-лейтенант удалился. Котельников приказал Шитову привести все подразделения полка в боевую готовность и, забрав с собой майора Даниловича, уехал на свой КП.

Около восемнадцати часов над городом появилась тройка немецких самолетов. Они сбросили бомбы на железнодорожную станцию, куда в это время прибыл состав с красноармейцами-новобранцами в гражданской одежде. Загорелись вагоны и ближайшие к железной дороге деревянные дома.

Вечером многие ельнинцы с узелками и котомками двинулись на восток, в сторону Спас-Деменска. Покидали свои подворья и жители деревни Шарапове.

В Семлеве же, в штабе 24-й армии, шла спокойная прифронтовая жизнь.

В отделе кадров заканчивали подготовку для штаба фронта сведений о начальствующем составе дивизий. В разделе 19-й стрелковой дивизии против должностей «командир» и «начальник штаба» сделали прочерки и пояснили: «По состоянию на 18 июля сведения с мест отсутствуют».

В оперативном отделе готовили вечернюю сводку, в которой отметили, что строительство оборонительных рубежей «закончено на 85 процентов», что противник продолжает периодические налеты авиации, производя бомбометания по расположению войск армии, особенно на участке 107-й дивизии, т.е. в районе Дорогобужа, что только с этой дивизией имеется телефонная связь… 19-я дивизия, то ли переданная, то ли не переданная в 24-ю армию, в оперсводке не упоминалась.

В Москве в этот день ЦК ВКП(б) принял постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск», а Ставка утвердила директиву о внезапных ночных действиях против немецких танков. Первый документ напоминал советским людям об опыте их предков, единодушно вставших на борьбу с иноземными захватчиками, прельстившимися российскими землями, их богатствами. Тем самым признавалась ошибочность господствовавшей прежде установки на войну на территории агрессора. Второй документ вносил исправление в «стратегию», повелевавшую в ночное время не наступать, чтобы свои не перестреляли друг друга.

Как много подобных мудрствований витало над Красной Армией! Лошадь да тачанка еще себя покажут… Танковые корпуса расформировывались… Советский боец сознательный, а потому пускай сидит в индивидуальной ячейке… Автоматы — оружие полиции… Малокалиберные пушки запретить… И т.д. и т.п.

Хороша, хоть и коротка, июльская ночь. Одна заря спешит сменить другую, а один час сна в шалаше из еловых лапок или в копне сена под кудрявыми березами трех стоит. Но установившийся режим в эту ночь был нарушен. Поступил приказ выставить усиленное боевое охранение, всем повысить бдительность, приготовить к бою оружие и боеприпасы.