Олег Смыслов - Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях

Начальник политотдела 46-й стрелковой дивизии майор Зубов: «…в 12 часов дня 25 июня штаб 2-й ударной армии и штаб 46-й сд находились в лесу в одном месте.

Командир 46-й сд тов. Черный мне сообщил, что мы сейчас пойдем на прорыв противника, но командующий Власов предупредил, чтобы не было лишних людей… Таким образом, нас оказалось из штаба 2-й ударной армии 28 человек и не менее — из штаба 46-й сд. Не имея питания, мы пошли в Замошское, шли день 25 и 26. Вечером мы обнаружили убитого лося, поели, а утром 27-го начальник штаба 2-й ударной армии, посоветовавшись с Власовым, принял решение разбиться на две группы, так как таким количеством ходить невозможно».

Итак, в ночь с 24 на 25 июня колонна Военного совета и штаба 2-й ударной армии вышла из штаба 57-й стрелковой бригады (между реками Глушица и Полисть) в район 46-й стрелковой бригады, а уже оттуда в коридор выхода на восток. Впереди головное охранение под командой заместителя начальника особого отдела 2-й ударной армии старшего лейтенанта госбезопасности Горбова, затем Военный совет армии и тыловое охранение.

При подходе к р. Полисть в 2 часа ночи колонна попала под минометно-артиллерийский огонь. В пути выяснилось, что никто толком не знал маршрута. Двигались наугад. Возглавляющий передовое боевое охранение Горбов, согласно приказу командования, боя не принял и, отклонившись вправо, продолжал двигаться вперед к выходу, в то время как члены Военного совета армии и группа командиров залегли в воронке и остались на месте на западном берегу реки Полисть. В дыму все рассеялись. И когда стихла стрельба, одна группа (Зуев и Лебедев, начальник политотдела бригадный комиссар Гарус, замначальника особого отдела Соколов, нач. особого отдела Шашков, плюс 70 автоматчиков) ушла вправо, а позже примкнула к остаткам бойцов 382-й сд, которыми командовал командир полка полковник Болотов.

Другая группа (Власов, Виноградов, Белишев, Афанасьев) ушла влево. Но так как впереди (якобы) проход был закрыт, они вернулись на КП 46-й стрелковой дивизии, где встретились с ее штабом во главе с командиром дивизии полковником Черным. Все ждали затишья, но с запада противник прорвал фронт, и им пришлось организовать оборону командного пункта.

В этот же день начальник разведотдела армии полковник А.С. Рогов выдвинулся немного позже колонны Военного совета 2-й ударной армии. Он также наткнулся на заградительный огонь противника и вынужден был остановиться. Через некоторое время огонь противника стал ослабевать и перемещаться в направлении узкоколейки. Предполагая, что там образовался прорыв, полковник Рогов двинулся туда и вышел из окружения…

Все документы и свидетельства очевидцев говорят о том, что организация вывода 2-й ударной армии из окружения страдала серьезными недостатками. Частично виноват в этом штаб Волховского фронта, который не смог организовать взаимодействие 59-й армии и 2-й ударной армии. Но — несомненно и то, что большая вина лежит на штабе 2-й ударной армии, а конкретно на ее командующем, который растерялся и потерял управление не только войсками, но и своим штабом.

Дело в том, что коридор для выхода окруженных войск был открыт примерно с 2 часов до 8.00, а оборона противника была сломлена к 3 часам 15 минутам. При этом Власов лично сам просил содействия штаба фронта именно с 3-х часов, но выход почему-то начал гораздо раньше…

Вообще, в этом деле очень и очень много вопросов. Естественно, Власову.

В ночь на 9 или 10 июля группа Власова вышла на деревянную узкоколейную железную дорогу на перекрестке в 2 км восточнее Поддубья. «Здесь была сделана длительная остановка, — вспоминал генерал Афанасьев. — Тов. Виноградов договорился с тов. Власовым, что надо группу разбить на маленькие группы, которые должны сами себе избрать маршрут движения и план своих действий, составили списки и предложили нам двигаться. Я лично возражал против данного мероприятия, рассказал свой план, т.е. двигаться всем до реки Оредежь. Заняться на месте ловлей рыбы на озере Черное и, если удастся, на реке, а остальная группа, со мной во главе, пойдет искать партизан, где найдем радиостанцию, и мы будем связаны с нашими частями на востоке, и нам окажут помощь. Мое предложение не было принято. Я тогда спросил, кто еще желает со мной идти, хотел идти один политрук, который был в списках намечен вместе с Власовым, тогда меня тов. Виноградов обвинил, что я якобы его переманил к себе, и этим дело кончилось. Я им рассказал свое решение. Наступило время моего выступления. Я в составе четырех человек ушел по своему маршруту.

Перед уходом стал спрашивать группы, кто куда пойдет, никто еще не принял решения, стал спрашивать Власова и Виноградова, они мне сказали, что они еще не приняли решения и что пойдут после всех…»

Власова начали искать уже с 25 июня, с того самого дня, когда он не вышел из окружения.

25-го Мерецков направил за Власовым танковую роту с десантом пехоты, во главе со своим адъютантом капитаном М.Г. Бородой. Тот вернулся ни с чем.

28 июня разведотдел фронта выслал две радиофицированные группы, которые были рассеяны огнем противника. Со 2 по 13 июля с самолета были сброшены на поиски Власова 6 групп по три-четыре человека в каждой. Одна из них была рассеяна и частью вернулась обратно. Две, успешно выброшенные, необходимых данных не дали. Три регулярно давали сообщения о движениях мелких групп командиров и бойцов 2-й ударной армии в тылу противника, но о Власове — ничего.

Искали Власова и партизаны. Искали Власова и немцы.

«На что мог надеяться Власов, обладавший незаурядной внешностью и ростом 196 сантиметров, к тому же знавший, что его ищут и наши, чтобы уберечь от пленения, и немцы, контролирующие радиоэфир? — задавался вопросом В.О. Богомолов. — Он прятался от немцев, даже находясь на захваченной ими территории, пока 12 июля в староверческой деревушке Туховежи в момент обмена ручных часов на продукты у местной жительницы его и шеф-повара Воронову не заметил и не задержал деревенский староста, доложивший об этом немецкому офицеру, оказавшемуся там случайно. Все факты и документы говорят, что Власов, если бы хотел, мог перейти на сторону немцев на две недели раньше, все имеющиеся материалы свидетельствуют, что по крайней мере эти две недели Власов прятался и скрывался как от своих, так и от немцев…»

Мария Воронова рассказала:

«Примерно в июне 1942 г., под Новгородом, нас немцы обнаружили в лесу и навязали бой, после которого Власов, я, солдат Котов и шофер Погибко вырвались в болото, перешли его и вышли к деревням. Погибко с раненым бойцом Котовым пошли в одну деревню, а мы с Власовым пошли в другую. Когда мы зашли в деревню, названия ее не знаю, зашли мы в один дом, где нас приняли за партизан, местная “самооборона” дом окружила, и нас арестовали. Нас посадили в колхозный амбар, а на другой день приехали немцы, предъявили Власову вырезанный из газеты его портрет в генеральской форме, и Власов был вынужден признаться, что он действительно генерал-лейтенант Власов».