Олег Смыслов - Предатели и палачи

Весьма любопытно, что Поляков по меркам тех лет заработал на своём предательстве не очень огромные деньги.

«Все его операторы отмечали, что он получал немного денег, не более 3000 долларов в год, которые ему передавали главным образом в виде электромеханических инструментов фирмы “Блек энд Деккер”, пары рабочих комбинезонов, рыболовных снастей и ружей. (Дело в том, что в свободное время Поляков любил столярничать, а также коллекционировал дорогие ружья.) К тому же, в отличие от большинства других советских офицеров, завербованных ФБР и ЦРУ, Поляков не курил, почти не пил и не изменял жене. Так что сумму, полученную им от американцев за 24 года работы, можно назвать небольшой: но приблизительной оценке следствия она составила около 94 тысяч рублей но курсу 1985 года» (Империя ГРУ). А потому, как пишет А. Островский, «мотивы предательства Полякова до конца выяснить не удалось. Деньги не являлись основной причиной. За время работы на ЦРУ “Бурбон” получил менее 100 тыс. долларов — смешная сумма для суперагента. Американцы считали, что он разочаровался в советском режиме. Ударом для Полякова стало развенчание культа Сталина, которого он боготворил».

И все же на следствии Дмитрий Фёдорович Поляков попытался объяснить мотивы своего предательства, но они так и остались не понятыми всеми до конца, так как в них явно проглядывает серьёзное противоречие:

«В основе моего предательства лежало как моё стремление где-нибудь открыто высказать свои взгляды и сомнения, так и качества моего характера — постоянное стремление к работе за гранью риска. И чем больше становилась опасность, тем интереснее становилась моя жизнь… Я привык ходить по острию ножа и не мыслил себе другой жизни».

«Я практически с самого начала сотрудничества с ЦРУ понимал, что совершил роковую ошибку, тягчайшее преступление. Бесконечные терзания души, продолжавшиеся весь этот период, так изматывали меня, что я неоднократно сам был готов явиться с повинной. И только мысль о том, что будет с женой, детьми, внуками, да и страх позора, останавливали меня, и я продолжал преступную связь, или молчание, чтобы хоть как-нибудь отсрочить час расплаты».

По всей видимости всё так и было, ибо, оступившись однажды и попав в болото измены, трудно не поверить в то, что оно не засасывает…

1. Википедия: 85-я морская стрелковая бригада. Интернет.

2. Википедия: 26-я армия. Интернет.

3. Википедия: Поляков Дмитрий Фёдорович. Интернет.

4. Википедия: Ханссен Роберт. Интернет.

5. Википедия: Эймс Олрич Хейзен. Интернет.

6. Галайко В. Шпион, за которым охотились четверть века. Зеркало недели, № 12, 24 марта 2001 г.

7. Галайко В. В единоборстве с «кротом». ПВО, 18 апреля 2003 г.

8. Долгополов Н. Предатели. Российская газета-неделя, 19 марта 2009 г.

9. Колпакиди А.И., Прохоров Д.П. Империя ГРУ. Очерки истории Российской военной разведки. Кн. 1, 2. М, 2000.

10. Островский А. Дмитрий Поляков — бриллиант американской разведки. Русская Германия, № 26,2011 г.

11. Сопряков В. Восток — дело топкое: Исповедь разведчика. М., 1999.

12. ЦАМО. Ф. 33. Он. 686044. Д. 2881. Л. 94.

13. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 690306. Д. 1984. Л. 27.

14. Шебаршин Л. Рука Москвы: записки начальника советской разведки. М., 1992.

«Сразу после рассвета 17 февраля 1954 года были внезапно усилены советские армейские патрули на контрольных пунктах дорог, ведущих из Вены, и солдаты и сотрудники службы безопасности стали производить дотошный досмотр всех колесных средств, проходящих через контрольные пункты по шоссе или по рельсам, — рассказывается в книге “Перелётные птицы” о побеге майора КГБ. — Ловили не налетчиков. Спустя девять лет после войны в Австрии, находившейся под оккупацией четырех держав (такое положение сохранялось до осени следующего года — до заключения Австрийского государственного договора), царило спокойствие. Хотя столица пребывала под контролем четырёхсторонней администрации, она, как и Берлин, находилась в советской зоне оккупации, и, таким образом, русские контролировали все дороги, которые вели на запад и на юг, в западные зоны оккупации.

Серьёзность проверок была необычной и длилась несколько дней. Внимательно досматривали грузы, заглядывали в багажники, дотошно проверяли документы — и австрийцев, и союзников. Было ясно, что русские подняли панику, чтобы помешать сбежать какому-то важному чипу. Через три дня появилась тщательно искаженная версия случившегося. Появился пресс-релиз, а в нём сообщалось, что советские власти обратились к австрийской полиции за помощью в поиске “двух русских техников, которые исчезли после гулянья в ночном клубе и могут попытаться сбежать на Запад”. Против них было выдвинуто обвинение, ставшее впоследствии расхожим для таких случаев, в том, что они прихватили с собой казённую кассу. Назвали только фамилии беглецов — Скачков и Дерябин.

Нечего и говорить, что никто из двух не был простым “техником”. Анатолий Скачков был членом правления советской нефтяной компании в Вене (в советской зоне, под Цистерсдорфом, находились значительные месторождения). Оп действительно был завсегдатаем ночных клубов и действительно убежал на Запад. Но за кем русские по-настоящему охотились, так это за Петром Сергеевичем Дерябиным, майором КГБ с необычным опытом восьми лет работы и с необыкновенно важной информацией, которую он носил в голове. Он был главой спецслужб в советской колонии Вены. В его функции входил надзор за советскими гражданами, прежде всего он должен был предотвращать побеги.

В своей главной книге воспоминаний он рассказывает, как с помощью “мастерски изготовленных документов” он покинул Вену через сутки после установления контакта с американцами. Ехал он как австриец в “восточном экспрессе”, который шёл на Запад. Эта версия является чистым обманом, именно её сочли предпочтительным выдать в то время, когда выходила эта книга.

На самом деле Дерябин выехал на “Моцарт-экспрессе” — военном поезде исключительно для американцев, который отходил ежедневно с Западного вокзала в американскую зону оккупации. И ехал Дерябин не в пассажирском купе, а в деревянном ящике, загруженном в грузовой вагон. Дерябина поместили туда, дали воды, бутербродов и сигарет, просверлили дырки, чтобы не задохнулся. Ящик обшили, написали пункт назначения — лагерь Трасткотт в Зальцбурге, с концов вагонов, как только поезд тронулся, поставили по американскому солдату. Причем они находились не в самом грузовом вагоне. Погрузку производили не американцы, а австрийская фирма — чтобы не вызвать подозрений у советских агентов, находившихся на платформе. Оглядываясь на эту поездку много лет спустя, Дерябин вспоминает один момент, вызвавший у него беспокойство, из всего этого в общем-то бесхлопотного путешествия. Американская зона начинается только на западном берегу реки Эннс, но все поезда останавливались за две мили на советском контрольном пункте. Поезд остановился, потом тронулся, и тут Дерябин, почувствовав себя на свободе и не в силах больше сдерживаться, от волнения закурил. Из ящика пошёл дым, и со стороны можно было подумать, что там что-то загорелось, причём на территории советской зоны. Охранники сумели просигналить ему, чтобы он погасил сигарету. Через несколько минут “Моцарт-экспресс” загрохотал по мосту через Эннс.