Олег Смыслов - Расстрелять перед строем…

Поэтому принятое им как командующим армией (при отсутствии связи со штабом и в условиях ведения боя при угрозе окружения подчиненных войск) решение на перегруппировку вверенных ему сил с целью стабилизации войск армии в обороне и разгрома вклинившейся группировки противника соответствовало обстановке».

5 января 1957 года свои выводы офицеры Генштаба сообщили в Главную военную прокуратуру, а 1 февраля был подготовлен проект протеста за подписью Главного военного прокурора в Военную коллегию Верховного Суда СССР.

Но главное все же не это. Дело Качанова было доложено Маршалу Советского Союза Мерецкову. Тот лично ознакомился с некоторыми материалами дела и заявил:

«Командующий 34-й армией Качанов в сложной обстановке 1941 г., не имея опыта командования крупными воинскими соединениями, не справился с возложенной на него задачей, растерялся, упустил руководство и в результате потерял управление армией и потерпел поражение».

Сам же Кирилл Афанасьевич, как известно, был арестован 23 июня 1941 года, а уже с сентября того же года командовал 7-й Отдельной армией, которая остановила наступление финских войск на реке Свирь.

Между этими двумя месяцами были допросы, дикие издевательства, а еще письмо, не так давно рассекреченное в Центральном архиве ФСБ:

«Секретарю ЦК ВКП(б) Сталину И.В.

В напряженное время для нашей страны, когда от каждого гражданина требуется полностью отдать себя на защиту Родины, я, имеющий некоторую военную практику, нахожусь изолированным и не могу принять участие в освобождении нашей Родины от нашествия врага. Работая ранее на ответственных постах, я всегда выполнял Ваши поручения добросовестно и с полным напряжением сил.

Прошу Вас еще раз доверить мне, пустить на фронт и на любой работе, какую Вы найдете возможным дать мне, доказать мою преданность Вам и Родине.

К войне с немцами я давно готовился, драться с ними хочу, я их презираю за наглое нападение на нашу страну, дайте возможность подраться, буду мстить им до последней моей возможности, не буду щадить себя до последней капли крови, буду бороться до полного уничтожения врага. Приму вес меры, чтобы быть полезным для Вас, для армии и для нашего великого народа.

28.VIII — 41 г. К. МЕРЕЦКОВ» (А. Емельяненков. Трижды командарм).

133-я стрелковая дивизия до войны дислоцировалась в Новосибирской области. «На второй день после объявления войны была доукомплектована по штатам военного времени. Ее 521-й полк под командованием подполковника Герасимова убыл на Западный фронт в составе 24-й армии, где уже 7-го июля разгрузился на станции Митино Смоленской области и занял оборону по восточному берегу Днепра, надежно оседлав магистраль Москва—Минск. Боев с противником в это время полк не вел, однако его второй батальон был передан в оперативное подчинение 16-й армии и воевал отдельно от дивизии в районе Ярцево, где в жестоких боях потерял 70% личного состава.

По приказу Главного командования в конце августа 1941 года 133-я дивизия была переброшена на Великолукское направление, под Андреаполь Калининской области, где заняла оборону в районе Жаберо — станция Охват. Здесь дивизия задержала наступление противника, нанеся ему значительный урон. Перед боями на станции Охват 521-й стрелковый полк для восполнения потерь второго батальона получил пополнение в количестве 430 человек», — это все, что сначала я прочел про 133-ю дивизию и командира одного из ее полков Герасимова (Г. Рыбина. Где ты, сынок?).

Откровенно скажу, номер дивизии меня заинтересовал исключительно из-за одного приказа Г.К. Жукова:

«ПРИКАЗ ВОЙСКАМ ЗАПАДНОГО ФРОНТА

№ 054

4 ноября 1941 г.

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ

Командование 5 армии, имея сведения, что утром истекшего 25 октября противник готовит прорыв фронта обороны, в направлении через Руза, на основе директивы фронта, дало боевой приказ 133 сд подготовиться к упорной обороне на занимаемых рубежах, сосредоточив усилия на обороне гор. Руза.

Бывший и.д. командира дивизии подполковник Герасимов А.Г. и бывший комиссар дивизии бригадный комиссар Шабалов Г.Ф. предательски нарушили боевой приказ и вместо упорной обороны района Руза отдали свой приказ об отходе дивизии.

Предательский приказ командования дивизии дал возможность противнику без всякого сопротивления занять город Руза и занять подступы к Ново-Петровское.

За невыполнение приказа фронта по обороне Руза и за сдачу г. Руза без боя Герасимов и Шабалов — расстреляны перед строем.

Объявляя об этом для сведения командиров и политработников, Военный совет фронта требует от всех командиров частей и соединений непримиримой борьбы со всеми проявлениями трусости, особенно со стороны командного состава, и предупреждает о неуклонном выполнении приказа Военного совета фронта, воспрещающего самовольный отход без письменного приказа командования армии и фронта…» (ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2524. Д. 10. Л. 155).

Вот такой приказ, в условиях войны совершенно обычный, хотя в чем виноваты его «герои»?

Ответ на этот вопрос я нашел в материале Е. Шарыкина «Скупым языком документов»:

«Части 78-й немецкой пехотной дивизии при поддержке самоходных орудий наступают на Рузу со стороны Можайска. Прикрыть Рузское направление должна 133-я стрелковая дивизия. (…)

…часть дивизии успевает погрузиться в эшелоны и отправиться под Рузу, а затем немцы перерезают железную дорогу на Калинин, и две трети дивизии вместе с ее командиром генерал-майором В.И. Швецовым остаются воевать на Калининском фронте. В Можайский укрепрайон для защиты Москвы прибыли не тридцать воинских эшелонов, а всего тринадцать. Доставлена не вся дивизия, а только три стрелковых батальона из разных полков, один зенитный дивизион, который погиб, обороняясь от танков, рвущихся к Рузе, и один артиллерийский дивизион. С этими частями приехал бригадный комиссар Г.Ф. Шабалов, человек амбициозный, но не имеющий военного опыта. Он назначил сам себя командиром и комиссаром дивизии одновременно. Более опытный военный создал бы оперативную группу, которую прикрепили бы к 32-й дивизии Полосухина или какой-либо другой воинской части. Ведь у осколка 133-й дивизии, можно сказать, ее призрака, не было ни знамени, ни печати, ни бухгалтерии, их не могли снабжать.

В путанице военных дней в сводках штабов фактически оказалось две 133-х дивизии — одна воевала на Калининском фронте у Конева, а вторая должна была оборонять Рузу. В штабе S-й армии некогда было разбираться в причинах раздвоения. Дивизия есть? Есть. Причем не простая, а очень боеспособная, имеющая отличный боевой опыт. (…)

Под Боровино-Болычево между двумя необстрелянными дивизиями — 316-й и 32-й Полосухинской — командование поставило закаленную в боях с фашистами 133-ю. Разведка боем показала немцам, что на этом участке лучше не соваться. Под Боровино-Болычево они обошли этот участок стороной, смяли оборону панфиловцев — и осколок 133-й СД оказался в мешке. По приказу командования немногочисленные подразделения дивизии-призрака отошли из мешка под Рузу. А 18 октября пал Можайск. (…)