Роман Пономаренко - Битва за Ковель

Поскольку бой был в самом разгаре, а Ковель — на расстоянии одного броска, то Николусси-Лек просто проигнорировал данный приказ, тем более что напрямую Больму он не подчинялся. После войны он рассказывал в интервью, что исходил из сиюминутной оценки ситуации, понимая, что в случае остановки положение снова станет безнадежным {146} 146 Williamson G. Loyalty is my Honour. P. 118. . Интересно, что диалог между двумя офицерами велся через командира последней машины в колонне «пантер», шарфюрера СС Хуго Мёллера. Дело в том, что именно Мёллер принял этот приказ и поэтому ему Николусси-Лек продиктовал ответ: «Командиру последней машины: сообщение гауптману Больму: танковая рота выполняет задачу, ведет бой. Таким образом, не можем подчиниться вам» {147} 147 Kurowski F. Panzer Aces 2. P. 401. .

И действительно, обстановка для продолжения атаки была самая благоприятная, так как сильная метель сняла потенциальную опасность на открытых флангах и помогла танкам успешно прорваться через позиции советских зениток, причем, по немецким данным, было уничтожено два зенитных орудия. Прикрываясь метелью, «пантеры» сумели быстро пройти дальше и с тыла выйти к передовым советским блокирующим позициям перед Ковелем, застав неприятеля врасплох. Последний решительный натиск, и оборона противника треснула как яичная скорлупа. Здесь хорошо проявили себя пехотинцы из танкового десанта, быстро зачистившие траншеи красноармейцев.

В 7: 30 танки достигли поворота железной дороги, где вышли к передовому опорному пункту, которым командовал гауптман Штреккер из гарнизона Ковеля. Тем самым прорыв 8-й роты в Ковель состоялся. Штреккер тут же попросил у Николусси-Лека помощи касательно подавления двух укрытых за руинами каких-то построек советских противотанковых орудий на северо-западной окраине города, которые постоянно выбивали угловые позиции батальона Штреккера. Для выполнения этой просьбы эсэсовцам потребовалось две «пантеры» и четыре выстрела.

После этого семь «пантер» проследовали в центр города, на командный пункт Гилле, где в 08: 10 Николусси-Лек доложил командующему обороной о своем прибытии: «Группенфюрер, докладываю о прибытии 8-й роты в составе семи танков». Он пожал руку молодому офицеру: «Спасибо, Николусси-Лек. Вы нам очень помогли. Теперь я уверен, что мы справимся» {148} 148 Kurowski F. Panzer Aces 2. P. 402. . Как мы помним, Гилле как раз требовал разрешение на прорыв из города 30 марта, в котором ему было отказано. Теперь он мог вздохнуть с облегчением, поскольку получил серьезное подкрепление, с помощью которого мог продержаться еще несколько дней. Да и надежда на скорую деблокаду города теперь, после удачного прорыва в город, разгорелась с новой силой — всем стало понятно, что советское кольцо вокруг Ковеля совсем не такое плотное, как могло бы показаться, и его вполне можно разорвать.

В 10:00 131-я пехотная дивизия доложила, что 8-я танковая рота в сопровождении пехоты прибыла в Ковель в 09:05. {149} 149 Klapdor E. Viking Panzers. P. 260. Не трудно представить, какой диапазон реакций вызвало это сообщение в немецких штабах разного ранга — от удивления до безграничного восторга и воодушевления.

Конечно, семь «пантер», пусть даже с ограниченным боезапасом и небольшим количеством оставшегося в баках топлива, сумели существенно увеличить боевой потенциал ковельского гарнизона. Уже вскоре танковая рота приняла участие в отражении вражеских атак на город, поддерживая пехотинцев огнем своих мощных орудий. Для танкистов эти бои были тяжелыми, достаточно сказать, что в боях в Ковеле Николусси-Лек потерял пять танков [40] Как нам кажется, не все они были подбиты противником, а часть из них была выведена из строя самими немцами после исчерпания боекомплекта и топлива. .

Таким образом, в результате смелого «гусарского» рейда по сложной местности, с плохо работающей связью и в нарушение всех приказов, часть 8-й танковой роты 5-го танкового полка СС сумела прорваться в Ковель. В ходе рейда было уничтожено 16 противотанковых орудий, два зенитных орудия, два танка (или «шерманы», или Т-34) и 40 противотанковых ружей, а также много стрелкового вооружения. За это 3 апреля 1944 года Николусси-Лек был упомянут в сводке Верховного главнокомандования вермахта {150} 150 Der Wehrmachtsbericht meldet // Der Freiwillige, April, 1958. S. 2. , что всегда являлось одним из высших актов признания заслуг военнослужащего.

Хотя этот успешный прорыв не имел никакого решающего значения, так как кольцо окружения, разомкнутое 8-й ротой, сразу же снова сомкнулось за кормой последней «пантеры», однако моральный дух как осажденного гарнизона, так и деблокирующих войск резко вырос. Это был реальный успех немецких войск. Но о снятии осады и спасении города говорить было еще преждевременно, поскольку коридор еще не был пробит, а 47-я армия не собиралась сдавать своих позиций.

Тем временем общее положение деблокирующих войск было совсем уж не радужным. В районе железнодорожной станции в Черкасах, в таком себе немецком «анклаве» на контролируемой советскими войсками территории в полутора километрах от основной немецкой линии фронта, оставались две «пантеры» и полтора десятка гренадер под общим командованием обершарфюрера СС Фааса. В этот момент станция приобрела важное значение как опорный-перевалочный пункт на пути к Ковелю. Понимали это и в советских штабах — 31 марта к Черкасам вышли усиленные артиллерией части 175-й стрелковой дивизии {151} 151 Liardet P. Le Siege de Kowel. 19 mars — 5 avril 1944. S. 66. , скорее всего, это был 277-й стрелковый полк, готовившиеся отбивать станцию.

Уже через час после того, как танки Николусси-Лека ушли к Ковелю, группа Фааса была атакована. Первоначально их обстреляли из пушек и минометов, в том числе из реактивных залповых «катюш»: по данным немцев, по двум обездвиженным «пантерам» было совершено четыре залпа по 16 снарядов. Однако точность стрельбы советских гвардейских минометчиков была настолько низкой, что этот обстрел никакого результата не принес — танкисты укрылись за броней от дождя осколков и никаких потерь не понесли, так же как и ни один из танков из строя выведен не был. Последовавшую вслед за обстрелом атаку пехоты немцы успешно отразили огнем танковых орудий и пулеметов и действиями гренадер прикрытия. В ходе боя несколько красноармейцев сумели вплотную приблизиться к танкам, но были уничтожены усилиями экипажей. Один гренадер из отряда прикрытия был убит.

После отражения атаки спокойствие для окруженных так и не наступило, поскольку красноармейцы начали обстреливать танки из противотанковых ружей и двух 45-мм противотанковых орудий. Хотя огонь велся с дальней дистанции и не мог представлять реальной угрозы хорошо бронированным «пантерам», однако свою беспокоящую роль он все-таки сыграл, все время держа немцев в напряжении.