Грегори Фейфер - Большая игра. Война СССР в Афганистане

Одной из попыток Бабрака Кармаля сохранить политический контроль над страной стал новый закон о воинской повинности, согласно которому с января 1981 года срок армейской службы был увеличен на шесть месяцев. Кармаль также реформировал службу безопасности ХАД, ранее известную как АКСА, которая при Амине была укомплектована его сторонниками из числа «халькистов». (Амину также подчинялась бывшая тайная полиция KAM, отдельная от АКСА, которая теперь также была упразднена). В 1980 и 1981 годах новый глава ХАД, Мохаммед Наджибулла, лично следил за тем, чтобы все назначенцы Амина были заменены членами фракции «Парчам». Он также увеличил число сотрудников ХАД. К 1982 году служба безопасности, насчитывавшая уже около тысячи восьмисот членов и использовавшая пытки и казни не менее безжалостно, чем АКСА во времена Амина, добилась существенных успехов, внедрив в группировки моджахедов ряд своих агентов.

Пытки проводились в домах, расположенных в окрестностях Кабула и находившихся под контролем спецслужб, а также в тюрьмах, полицейских участках и специальных изоляторах ХАД. Крупнейшая тюрьма ХАД — так называемая «зона Седарат» в Кабуле, служила главным центром для проведения допросов. Задержанных избивали, вырывали им ногти плоскогубцами, насиловали, пытали электрическим током или не давали спать, пока они не доходили до совершенно бесчувственного состояния. Многие заключенные признавались в помощи моджахедам, после чего их расстреливали. Лишение еды, лишение сна превращали жизнь приговоренных к тюремному заключению в ад. В некоторых из неотапливаемых бетонных камер не было даже ни кроватей, ни одеял. Кругом царила атмосфера подозрительности и доносов.

За счет усиления репрессий Кармаль пытался укрепить общественную поддержку НДПА. Была создана новая организация — так называемая «Организация демократической молодежи Афганистана», которая в январе 1981 года провела свой первый съезд и сформировала молодежную бригаду, чтобы направить сотни молодых людей на борьбу против «бандитов», [60]как афганское правительство называло моджахедов. В июне НДПА предприняла другую попытку поддержать свое влияние, организовав первый конгресс «Национального отечественного фронта» — предположительно неполитической организации, однако созданной для организации проправительственных акций. Но ни один из маневров НДПА не ослабил межфракционной борьбы внутри самой партии, которая, собственно, и спровоцировала советское вторжение.

Пытаясь поднять престиж Кармаля, Кремль приказал ему выступить с серией предвыборных речей в сельских районах, где его появление стало бы демонстрацией того, что он якобы может не беспокоиться о собственной безопасности. Однако на самом деле он очень беспокоился. Но еще больше беспокойства эта инициатива принесла Владимиру Редкобородому, офицеру КГБ, который возглавлял его личную охрану. Даже в Кабуле и его окрестностях, то есть в непосредственной близости от резиденции правительства, почти ежедневно происходили перестрелки и бомбежки.

В январе 1982 года Москва распорядилась, чтобы Кармаль публично показался в Джелалабаде, слывшем одним из оплотов моджахедов, половина населения которого по оценке Редкобородого была связана с сопротивлением. Формально город находился под контролем правительства, но только в течение дня, ночью же вся власть здесь принадлежала моджахедам. Редкобородый знал, что ему понадобятся дополнительные люди для охраны. Но так как его просьбы прислать побольше солдат и бронетранспортеров для выездов в провинции не всегда удовлетворялись, Редкобородый обратился непосредственно к главе советских войск в Афганистане, маршалу Соколову, с которым находился в хороших отношениях.

Редкобородый, чей псевдоним в КГБ был «Рубин», также предпринял рекогносцировочную поездку в Джелалабад, чтобы подготовить все к приезду президента. Обычно он летал на грохочущем вертолете Ми-8, тонкую или вообще никогда не существовавшую броню которого его люди постарались укрепить, положив на пол дверцы от люка бронетранспортера. Снаружи они привязывали веревками бронежилеты, закрывавшие иллюминаторы и обеспечивавшие дополнительную, хотя и слабую, защиту, и, как правило, во время вылета предпочитали сидеть на своих касках, так как это уменьшало риск получить ранение в гениталии в случае обстрела. Чтобы свести к минимуму то время, когда вертолет находится в пределах видимости потенциального противника, пилоты старались летать на высоте от тридцати до пятидесяти футов, где вертолет было практически невозможно поразить из реактивного гранатомета из-за мощных нисходящих потоков воздуха от лопастей несущего винта.

На этот раз Редкобородому пришлось лететь не на вертолете, а на одном из двух больших транспортных самолетов Ан-10. Сопровождавшие его солдаты Афганской армии никогда не летали прежде и сидели, расслабившись и скрестив ноги, прямо на полу. В целях обеспечения безопасности было важно не допустить ни малейшей утечки информации, так что даже начальник армейской национальной гвардии Азиз Хассас, который также сопровождал их, не был проинформирован о месте назначения. «Вы мой старший брат, Рафик Степанович, — умолял его Хассас перед взлетом, называя Редкобородого по имени, которое ему дали афганские коллеги. — Скажите мне, куда мы летим?» Офицер КГБ отвечал, что он понятия не имеет. «Ну еще бы, держу пари!» — сказал Хассас.

Хотя визит Карма ля в Джелалабад обошелся без инцидентов, во время многих других поездок иногда случались опасные ситуации. Так, во время посещения Кандагара Кармалем в сопровождении Наджибуллы и маршала Соколова люди Редкобородого обнаружили взрывное устройство на мосту между аэропортом и городом, по которому должна была проследовать их автоколонна. Мост был разминирован. На обратной дороге автоколонна была обстреляна около аэропорта. Это убедило высокопоставленных гостей, что лучше проделать весь обратный путь до Кабула с автоколонной, но — после того, как вперед была послана отвлекающая колонна машин в качестве приманки для моджахедов.

В ходе поездки в Герат, также на автомашинах, Редкобородый увидел среди пустынной равнины целую колонну автоцистерн, подорвавшуюся на минах, установленных вблизи заброшенной деревни. Над разбитыми машинами вздымались огромные языки пламени, было слышно крики горевших заживо, умирающих солдат. Прибывшие им на помощь десантники не могли сделать ничего, кроме как прострелить отверстия в цистернах с бензином, чтобы уменьшить риск новых взрывов. Через пулевые отверстия горючее свободно выливалось на землю и сгорало, в то время как неизвестно откуда взявшиеся местные афганцы пытались собрать часть несгоревшего топлива в ведра.