Грегори Фейфер - Большая игра. Война СССР в Афганистане

Яростная атака тем временем продолжалась, угрожая смести советских солдат. Те отвечали на насмешки нападавших выстрелами из гранатометов, выкрикивая при этом названия своих родных городов: «За Куйбышев!», «За Борисов!» Несмотря на подавляющее численное преимущество нападавших, бойцы 9-й роты отстояли свою позицию, хотя атаки мятежников шли волна за волной, не прекращаясь даже ночью. Укрываясь за бруствером из грубых камней, старший лейтенант Иван Бабенко сумел по рации запросить поддержку артиллерии, хотя это было крайне рискованно, так как залпы снизу могли угодить не только в мятежников, но и в них самих. Обычно с рацией работал рядовой Андрей Федотов, но к тому времени он лежал в углу, раненный шрапнелью. Когда батареи рации начали садиться, он все же смог подползти и подсоединить к проводам несколько слабых запасных батарей, после чего умер, так и продолжая сжимать провода в своей руке.

Боеприпасы уже почти закончились, когда, наконец, прибыло подкрепление с большим количеством патронов и гранат. Его десантировали с вертолета, который успел разгрузиться и взлететь прямо перед тем, как этот небольшой клочок земли затянуло быстро надвигавшимся туманом. Прилетевший вместе с подкреплением Клинцевич увидел залитого кровью, хрипящего солдата. Воздух вырывался через отверстие в груди: у него была пробита осколком трахея. Когда Клинцевич попросил молодого санитара сделать хоть что-нибудь, тот ответил, что у него нечем даже перевязать рану. В отчаянии, Клинцевич нашел брошенную обертку от печенья и прижал вощеную бумагу к груди рядового, так, чтобы он мог дышать через рот. Востротин к тому времени запретил вертолетам вылетать к высотам, чтобы забрать убитых и раненных, поэтому Клинцевич связался с ним по рации, умоляя изменить решение. «Люди умирают! — кричал он. — Давайте спасем хотя бы кого-то из них!» Солдат умер вскоре после того, как полковник отказался выслать еще один вертолет.

Потери росли. Вопреки приказу, пилот одного из вертолетов вылетел к точке 3234 в условиях сильного тумана, но приземление среди скал на такой высоте было невозможно, поэтому максимум, что он мог сделать, это посадить свой Ми-8 на переднее колесо. Боеприпасы были быстро разгружены, и Клинцевич помог трем солдатам погрузить в вертолет нескольких тяжело раненных и убитых. Когда у истощенных бойцов уже не было сил, чтобы загрузить в машину последнее тело, инженер экипажа вертолета спрыгнул, чтобы помочь им. «Быстрее! Быстрее!» — кричал пилот, поскольку к утесу приближалось новое облако густого тумана. Вертолет успел взлететь как раз вовремя, но пилот получил суровый выговор, несмотря на ходатайства от Клинцевича и даже от самого Востротина. А для защитников высоты 3234 бой продолжался до утра, когда мятежники, наконец, прекратили атаки. За удержание этой позиции 9-я рота заплатила дорогой ценой — шестеро убитых и десять раненных.

Клинцевич оставался на высоте 3234 еще две недели, во время которых гарнизон часто подвергался обстрелам трассирующими снарядами, но серьезных боев больше не было. Однажды ночью рядом со сторожевым постом, где дежурил рядовой-новобранец, одновременно взорвались две мины-растяжки. Опасаясь новой атаки, Советы открыли заградительный пулеметный огонь. Но никакой атаки не последовало. Клинцевич предполагал, что, возможно, причиной взрыва мин были кролики, задевшие за растяжку.

Операция «Магистраль» стоила огромных усилий, но в целом стала прогрессом в войне, так как Советы, в конечном счете, деблокировали дорогу на Хост. Востротин поздравил своих солдат, которые из-за боев не смогли отпраздновать Новый год, приказав отметить его задним числом 31 января в относительном комфорте на базе Баграм. Но когда 345-й полк и другие советские войска вернулись на свои базы, моджахеды очень скоро снова заняли важнейшие высоты. Многие из советских солдат впоследствии называли операцию «Магистраль» совершенно ненужной демонстрацией силы в отношении мятежников. Разве их сослуживцы отдали свои жизни лишь ради этих, ничего не стоивших соображений? Какой смысл был проводить крупную наступательную операцию, когда было ясно, что Советский Союз все равно выведет свои войска, как только это будет возможно? И все ради какой-то дороги, от которой и так было относительно мало пользы? Операция «Магистраль» вызывала множество вопросов, как и любая другая «ограниченная» контрповстанческая операция. Она стала символом тщетности всей войны, а не только ее последних лет.

Вскоре после операции «Магистраль» Востротин, наконец, получил Звезду Героя Советского Союза, к которой его представили в мае. Такую же награду получил командующий 40-й армией Громов. Востротину вскоре присвоили звание генерала.

К началу 1988 года вывод советских войск из Афганистана стал для Кремля более важным вопросом, чем тот режим, который останется в стране после их ухода. Но Москва увязла в переговорах с Исламабадом, в ходе которых стороны так и не смогли прийти к соглашению о том, как должен пройти вывод войск. Наконец, в феврале 1988 года Горбачев объявил об одностороннем выводе 100 000 советских солдат, который начнется 15 мая. Он упомянул лишь о том, что было достигнуто некоторое понимание. Половина воинского контингента должна была вернуться домой в течение трех месяцев, другая половина — к февралю следующего года. Однако вопрос о том, в чьих руках будет находиться власть в Афганистане, по-прежнему оставался болезненной темой. В то время как Горбачев надеялся, что Мохаммед Наджибулла не допустит никаких сделок и сохранит контроль над страной в своих руках, Пакистан готовился как можно быстрее свергнуть его.

14 апреля Горбачев подписал мирное соглашение в Женеве, которое предоставляло Москве девять месяцев на вывод своих вооруженных сил из Афганистана. Соглашение, подписанное правительствами Афганистана, Пакистана и Соединенных Штатов, включало также некоторые статьи о «невмешательстве», которые, как предполагалось, должны были защитить суверенитет и право на самоопределение Афганистана. Страна должна была получить право быть свободной от иностранной интервенции или вмешательства, а ее беженцы — право на безопасное и достойное возвращение на родину. Москва могла продолжать оказывать помощь афганскому правительству, исчислявшуюся миллиардами долларов. Но Пакистан, Соединенные Штаты и другие покровители моджахедов должны были прекратить поддержку мятежников. Эти условия, как и весь документ в целом, должны были служить компенсацией Москве за унижение, связанное с переменой всей ее афганской политики после десяти лет жестокой войны. И хотя подразумевалось, что Москва защищала дружественное правительство (а именно эта цель ставилась Советами в 1979 году), Женевские соглашения ловко сводили к тупику главные точки преткновения в отношениях с Пакистаном. Фактически, американское финансирование и пакистанское обучение моджахедов могли продолжаться и способствовать тому, чтобы Афганистан, или что бы там от него ни осталось, балансировал на грани распада.